Последний герой нашего времени

Монастырей в Ленинградской области и на Северо-Западе России было немало, но далеко не всякий её устраивал. Большинство обителей были разорены, другие не подходили по тем или иным причинам. Наконец, после долгих раздумий Лидия остановила свой выбор на скромном островном монастыре на Ладоге и сообщила об этом Юле. Та согласилась на переезд без колебаний, и в начале лета они отправились в путь. Пётр, ставший командиром дружины после смерти Вадима, довёз их до острова и сказал на прощанье, передавая Лиде коммуникатор: "Если что, сообщите — мы за вас кому угодно голову оторвём".

Монастырь этот избежал разорения — лишь однажды по весне нацелилась на него загнанная банда "шакалов", разыскавших где-то три старых баркаса. К счастью, до острова они не добрались: вовремя появившийся патрульный вертолёт с двух заходов превратил в щепки утлые лодки. Подоспевший военный катер подобрал с воды лишь пару окоченевших трупов — весной вода в озере была ледяной. "Господь не допустил" — говорили монахи. Возможно, так оно и было: аутсайдеры учинили бы на острове резню пострашнее былых шведских набегов — отец Арсений твердокаменно придерживался заповеди "Не убий!", и оружия у монастырской братии не имелось.

Первый месяц они просто жили при монастыре. Работали. Приглядывались. Вникали. Ошибиться было нельзя: второй попытки могло уже не быть. И вот сегодня всё решилось…

С озера пахнуло влажным ветерком. Лида свернула с дорожки и пошла вдоль берега. На душе её было спокойно: ей удалось найти нужные слова. Она не преувеличивала эффект своего красноречия, прекрасно понимая: окажись на месте для отца Арсения кто-то другой, итог беседы в нижнем храме был бы непредсказуемым. Однако настоятелем монастыря был именно этот человек, сумевший её понять, — случайностей не бывает.

Юля не вытерпела: завидев Лидию, порывисто вскочила и бросилась к ней, увязая в неглубоком песке.

— Ну? — выдохнула Свиридова. — Что сказал отец Арсений?

— Что сказал? — Костомарова покосилась на подошедшую следом Ольгу.

— Можешь говорить при ней, — Юля нетерпеливо топнула ногой, — она с нами. Что, что он сказал? Что будет, Лида?

— Он разрешил. И благословил. Всё будет, Юленька.

— Девоньки, — взмолилась казачка, — растолкуйте, о чём речь! Что будет-то?

— Всё будет, Оля. Будущее будет, — ответила Лидия. И улыбнулась светло и тихо.

Над озером ярко светило солнце, дробясь на зеркальной поверхности воды на тысячи и тысячи сверкающих бликов…

Санкт-Петербург, январь-март 2009 года

Последний читатель

Идея витала в воздухе, но последней каплей, переполнившей пороховую бочку, стало пожелание И. В. Масленкова.

А книги сохранят так: для больших оказий

А.С.Грибоедов, "Горе от ума"

Тэг шёл никуда.

Несмотря на усталость — денёк был напряжённый, — Тэгу не хотелось возвращаться в свою ячейку-квартиру, напичканную электроникой. Он представил себе, как синтетический голос "домового" запрограмированно приветствует его, на самом деле не испытывая к нему, человеку по имени Тэг, ни малейшего тёплого чувства, советует принять душ и рекомендует на ужин новейший продукт компании "Health, Life & Pleasure", только что синтезированный специалистами "HLF", но уже доказавший свою высочайшую полезность и продающийся по доступным ценам. А потом, когда Тэг будет есть фальшивый бифштекс, обманывая ноздри искусственным запахом жареного мяса, "домовой" активирует стереоэкран и сообщит ему все новости из разряда положенных законопослушному полуфабу: криминальная хроника, сплетни мира шоу-бизнеса, "немножко рекламы" и сегодняшняя программа Центра Веселья, ничем не отличающаяся от вчерашней.

А квартира — она вообще-то не его. Кредит тянется, как резиновый, и любой рост цен тут же индексируется увеличением конечной стоимости жилья. И стоит только полуфабу по имени Тэг перестать быть законопослушным или хотя бы потерять работу — по собственной вине, и никак иначе! — как он тут же окажется на улице, а всё электронное великолепие его обиталища перейдет к другому полуфабу, более законопослушному. "No money — no honey!" — эта старинная поговорка отнюдь не вышла из моды.