Последний койот

Ким покачал головой. Это имя было ему незнакомо. Он провел ладонью по лысине, утирая пот. Босх понял, что достаточно обработал толстяка, чтобы тот начал отвечать.

— Так что с Фоксом? — спросил он. — Я не могу сидеть тут всю ночь.

— Послушайте, я ничего не знаю. Я просто оказал одну услугу в обмен на другую.

— Расскажите мне об этом.

Ким долго собирался с духом, прежде чем заговорить.

— Вам имя Джек Руби о чем-нибудь говорит?

— Это который из Далласа?

— Угу. Тот самый, который убил Ли Харви Освальда. Так вот, Джонни Фокс был лос-анджелесским Джеком Руби. Та же эпоха, тот же типаж. Фокс был сутенером, картежником, знал, кого из полицейских можно подмазать, и при необходимости подмазывал. Это позволяло ему гулять на свободе. Он был таким классическим «голливудским мерзавцем». Когда стало известно о его гибели, я вовсе не собирался о нем писать. Он был отбросом общества, а мы об отбросах не писали. А потом мой источник в полиции шепнул мне, что Джонни состоял на жалованье у Конклина.

— А вот об этом уже вполне можно было и написать.

— Вот именно. Ну и, в общем, тогда я позвонил Миттелу, который руководил избирательной кампанией Конклина, и поинтересовался у него, как так. Мне нужно было посмотреть на его реакцию. Не знаю, что вам известно о тех временах, но у Конклина была кристально чистая репутация. Он не щадя себя борется с пороками, а тут вдруг выясняется, что у него на жалованье состоит тип, на котором просто клейма ставить негде. Материал вышел бы первоклассный. Хотя официально Фокс, кажется, к ответственности не привлекался, закрытые досье с описанием его художеств в полиции имелись, и у меня был к ним доступ. Эта история произвела бы эффект разорвавшейся бомбы, и Миттел прекрасно это понимал.

Дойдя до самого интересного, Ким остановился. Чтобы побудить его говорить дальше, необходим был какой-то толчок.

— Миттел знал об этом, — сказал Босх. — И он предложил вам сделку. Вы подчищаете эту историю, а он за это пристраивает вас пресс-секретарем к Конклину.

— Не совсем так.

— А как тогда? В чем именно заключалась сделка?

— Я более чем уверен, что все сроки давности уже прошли…

— Об этом можете не беспокоиться. Расскажите мне, в чем заключалась сделка, и кроме нас с вами и вашего пуделя, об этом никто больше никогда не узнает.

Ким сделал глубокий вдох и продолжил:

— Кампания шла полным ходом, так что пресс-секретарь у Конклина уже был. Миттел предложил мне должность заместителя пресс-секретаря после выборов. Работать нужно было в суде в Ван-Найсе, решать все вопросы в Вэлли.

— Это в том случае, если бы Конклин победил.

— Да, но это считалось делом решенным. Если только не всплыла бы эта история с Фоксом. Но я уперся. Сказал Миттелу, что или становлюсь после избрания Конклина пресс-секретарем, или на меня они могут не рассчитывать. Потом он мне перезвонил и сказал, что согласен.

— После того, как переговорил с Конклином.

— Видимо. В общем, я написал статью, в которой о темном прошлом Фокса не было ни слова.

— Я ее читал.

— Ну и все. Я получил эту работу. Больше мы об этом эпизоде никогда не говорили.

Босх испытующе посмотрел на Кима. Он был слизняком. А ведь работа репортера требовала призвания, точно так же как и работа полицейского. Вступая на этот путь, ты давал себе клятву. Ким, по всей видимости, не видел никакой проблемы в том, чтобы ее нарушить. Босх просто не мог представить себе, чтобы, к примеру, Киша Рассел в подобных обстоятельствах поступила таким образом. Постаравшись скрыть свое отвращение, он продолжил:

— А сейчас, пожалуйста, напрягите свою память. Это очень важно. Когда вы в первый раз позвонили Миттелу и рассказали ему о прошлом Фокса, у вас не сложилось впечатления, что он и без вас все знал?

— Да, он был в курсе. Неизвестно, получил ли он эту информацию от полицейских уже после убийства или знал все с самого начала. Но он знал, что Фокс мертв, и знал, кем он был. Мне показалось, что он слегка удивился, что и мне тоже об этом известно, и сделал все, чтобы подробности не попали в прессу… Это был первый и единственный раз, когда я поступил подобным образом. И до сих пор очень об этом жалею.

Ким опустил глаза на пуделя, потом перевел взгляд на бежевый коврик, и Босх понял, что для него этот коврик стал чем-то вроде экрана, на котором он отчетливо увидел, как резко и бесповоротно изменилась его жизнь в тот миг, когда он согласился на сделку. Это она привела его оттуда, где он находился когда-то, туда, где он оказался в итоге.

— В вашей заметке не были упомянуты имена никаких полицейских, — сказал Босх. — Вы не помните, кто вел это дело?

— Нет, не помню. Столько лет прошло. Кажется, это были два человека из голливудского убойного. Тогда они занимались всеми несчастными случаями со смертельным исходом. Сейчас для этого есть специальное подразделение.

— Клод Эноу?