Последний костер

– С две недели тому у Авдотьи оба, кха-кха, кха, сына занемогли. Кашляли долго, а на третий, кха, день, кха, начали бредить. Лихорадка, бред, кашель. На шестой день у старшего, кха-кха, глаза покраснели, а к вечеру он умер.

Девушка разразилась долгим приступом кашля, и Янар поспешил отодвинуться подальше. Девица его как будто больше не замечала, рассказывая свою историю голубому липеньскому небу. Слезы продолжали течь у нее по лицу.

– Через день умер и младший. К исходу недели лихорадка, кха-кха, скосила всю их семью. Потом начался кашель у соседей… Три дома уже стоят холодные. Вчера, кха-кха-кха, вчера умерла моя мать. А у меня уже глаза красные.

Гулко сглотнув, Янар поспешил в дом. Отыскав свои вещи, он подхватил сумку и выскочил наружу, но там уже ждал приютивший его старик, а из-за угла соседнего дома подходила небольшая толпа. То тут, то там раздавался кашель.

– Пан! – кинулась ему в ноги дородная женщина. – Спасите, Преподобие, помогите!

– Я… не знаю как, – промямли Янар. Все внутри него заполнял страх пополам с жалостью.

– Ты же жрец! – выкрикнул кто-то из толпы. – Помолись своему богу, пусть мы вылечимся!

– Да-да, помолись! – нестройным хором поддержали его деревенские.

Девушка, продолжающая сидеть на земле, все так же отрешенно смотрело в небо.

– Это не так ладится, – попытался объяснить Янар, продолжая отступать от толпы, но уперся спиной в дверь. – Я не поклоняюсь Ниневии, я не лекарь. Я могу только попытаться выжечь заразу.

– Так жги! – с истерикой в голосе закричала одна из собравшихся женщин.

– Ты головой-то думай, – напустилась на нее другая. – Что ты жечь собралась? Хату свою? Брыдля? Или, мот, моего сына сжечь хочешь, а?!

Толпа загудела, все кричали и спорили. Над яростными криками вороньим карканьем раздавался кашель.

– Если вы сведете всех заболевших в один дом, и обложите хворостом, я помогу его поджечь, – громко сказал Янар, пытаясь перекричать собравшихся. – Это все, что я могу сделать.

– Не надо жечь! Вылечи нас!

– Я не могу! – заорал изо всех сил Янар. – Я не могу это сделать!

– Так уходи, – тихо сказала сидящая на земле девушка, но почему-то жрец услышал ее слова.

Глянув на ее покрасневшие, сочащиеся уже не слезами, а розовым гноем глаза, Янар резко сбежал с крыльца и быстро зашагал прочь.

* * *

В последний раз окинув взглядом длинный коридор, жрица закрыла тяжелую дверь и прислонилась к ней спиной. Постояв так немного, она оторвалась от двери и обошла по кругу небольшое помещение, по одной зажигая драгоценные толстые свечи от факела, который принесла с собой. Здесь, в Священном городе, благословленном Иштар, огонь разгорался легко, тем более от рук жриц. Девушка, точнее даже молодая женщина, на мгновение остановилась, в который раз задумавшись о том, не связано ли повсеместное поклонение Матери Бурь с ничтожно малым количеством рожденных благословленным Похищенным в степи. Огладив чуть выступающий из-под церемониальных одеяний живот, жрица отринула посторонние размышления и вновь сосредоточилась на своем деле.

Когда все было закончено, жрица вышла за пределы огненного круга и начала читать долгую молитву. Будучи Великой жрицей, она была готова к ожидающему ее испытанию и осталась на ногах, лишь слегка покачнувшись, когда сила материализовавшейся богини обрушилась на нее.

Сначала появился запах. Тот запах, который бывает после сильной грозы, пронзительный и воодушевляющий. Затем жрица услышала далекий звон сабель, крики битвы и треск костра, и тут же ее ослепила яркая вспышка.

Не дожидаясь пока перед глазами прекратят плясать круги, жрица склонилась перед своим божеством, охваченная настоящим экстазом.

– Ну, будет. Хорошие новости?

Голос богини был одновременно звонким и глухим, высоким и низким. Он менялся каждое мгновение, превращаясь то в мелодичное журчание, то в угрожающие раскаты грома. Голос Иштар был воплощением непостоянства пламени.

– Жаргал присоединилась к нам, хотя все еще сомневается. Ее сомнениями можно пренебречь. Чимэг колеблется, но у меня есть кое-что, что поможет склонить ее на нашу сторону.

Наконец избавившись от цветных пятен под веками, жрица смогла взглянуть на четырехрукую. Сегодня богиня выглядела на редкость задумчивой, похоже, игры жриц сейчас мало волновали ее сознание. Воспользовавшись данным когда-то правом, женщина спросила духа о том, что ее гнетет.

– Ко мне являлась Ниневия, – пояснила Иштар. – Она была охвачена воодушевлением, снова просила помощи. У нее появился новый план, и, к моему безмерному удивлению, он действительно может удастся.

– Она сможет вернуть Похищенного? – от открывшихся перспектив у жрицы закружилась голова.

– Как бы не хотелось мне надеяться на лучшее, я боюсь, что брата невозможно вернуть, – покачала головой Иштар. – Если есть хоть малейший шанс, Ниневия должна им воспользоваться, но я не дам Маре сделать из Анвара рычаг давления.

– Значит?..

– Значит, продолжаем действовать, как и было задумано. Война должна стать полной неожиданностью для этой ледяной стервы, а для этого необходимо выжечь всех предателей!