Постижение военного искусства

Наиболее рьяные из нас, одушевленные техническим ростом, готовы броситься по стопам Фуллера, стать на крайнюю точку зрения механизированной войны, идейно далеко обогнать даже армии тех государств, которые уже в настоящее время реально располагают в своей стране весьма развитой промышленностью и дорожной сетью. Эти буржуазные армии помнят, что свои походы за барышами им, может быть, придется вести и в других краях, где имеются пункты, удаленные от железных дорог не на 20, а на 200 км., где будет меньше оперативных удобств, и не расстаются еще со старым, не считают еще коня в военном обиходе предрассудком. Уделяя большое внимание авиации, танкам и прочим эмблемам ХХ века, готовя миллионы снарядов, они еще держат в большом почете старушку пехоту. Современная война имеет двойственный лик, затрудняющий решение всех вопросов: с одной стороны, нужна консультация астрономов для вычисления поправок на кривизну земной поверхности и на вращение земли при сверхдальней стрельбе, а с другой стороны — решает дело уменье смело разглядеть белки глаз противника в ближнем бою...

Традиционная полевая поездка выпускников в текущем году, к сожалению, происходила в окрестностях Москвы; к сожалению — так как было бы особенно ценно перенести заключительное обсуждение оперативных и тактических вопросов, венчающих академическую подготовку, в реальную обстановку нашей пограничной полосы, в которой не так часто встречаются подобные Москве культурные центры и не так много таких опытных шоссе, по которым можно шутя, на полугрузовике, покрывать 60 км в час.

С одной стороны, утесы механизации и индустриализации, с другой — массы, крестьянские будни. Это не Сцилла и Харибда, между которыми надо искусно проскочить, это основные опоры, которые, в существенном, линия эволюции нашего военного искусства должна включать в себя, сочетать, не отрываясь ни от одной из них. Обеспечить плавный переход с коня на трактор, использовать наши новые индустриальные возможности, но не строить при этом воздушных замков, не вырывать корней из действительности, не забывать о нашем среднем ландшафте, трезво подойти к подготовке будущей войны — это задача целого поколения. Около нее должна концентрироваться вся мысль отпускников. На разрешение этой проблемы будет направлена вся их жизнь, весь труд.

Пусть не жалеют они своих усилий, пусть не отступят они ни перед какими жертвами, изыскивая и отстаивая верный путь. И пусть успех увенчает их труд. Успех разрешения такой проблемы на военном языке именуется победой...

Красная звезда. 1929. № 135. 15 июня.

Кончено ли учение?

 С детскими годами у меня связано острое впечатление. В отцовском кабинете, в углу, на особой полочке, хранились академические учебники. Они являлись воспоминанием о все удалявшемся академическом береге, с которого было начато жизненное плавание. В шестидесятых годах учебники были не тоньше, чем в настоящее время. Мне особенно памятно, как я, восьмилетним мальчиком, перелистывал артиллерийский трактат, книжку небольшого формата, но толщиной страниц 800, в которой, с первых же страниц, излагалось мудрейшее достижение артиллерийской мысли середины прошлого столетия — теория рикошетного выстрела. Чугунное ядро делало по поверхности земли отлогие прыжки. Хитрые расчеты показывали сумму поражаемых пространств в различных случаях. Что-то весело-насмешливое слышалось мне, когда я просил объяснить чертеж.

Предшествовавшее мне поколение покинуло академические стены еще в период господства теорий, относившихся к гладкостенной артиллерии, а работать ему пришлось в эпоху исключительно нарезных орудий. Может ли похвастаться большей удачей мое поколение?

Я окончил академию в 1903 году, когда уже был разработан для русской армии образец современного скорострельного орудия. Но отношение тех курсов по военному искусству, которые я слушал, к этому скорострельному орудию было таково же, как отношение теоретических курсов шестидесятых годов к нарезному орудию образца 1864 года: старые птички пели старые песни. В академии пришлось решать много тактических задач — и на каждой схеме оборонительного расположения мы старательно оставляли перед артиллерийскими позициями пустое место, а пехоту группировали уступами вперед, по обоим флангам расположения батарей. Стрельба через голову являлась легкомыслием, допустимым как редкое исключение. Через 10 месяцев после того, как я покинул академическую скамейку, и за три дня до Тюренчена, мой разъезд, при отступлении, был спасен от японской роты батареей, открывшей огонь через мою голову; мои тактические взгляды в Маньчжурии быстро получили отклонение от тех положений, которые приходилось мне выкладывать на экзаменах.

Сейчас мы переживаем еще более стремительный процесс эволюции военного искусства, чем 60 и 20 лет тому назад, и нет сомнения, что покидающему сейчас академические стены выпуску предстоят еще большие разочарования в знаниях, в твердых формулах курса, чем это выпало на долю предшествовавших поколений.