Постижение военного искусства

Образованный военный специалист представляет огромную ценность. Но в два-три года отрыва от работы над военным делом, от работы над самим собой, он обращается из образованного военного в полуобразованного, порастает мхом. Какова же цена такому полуобразованному работнику, тянущему за собой груз устарелых теорий, отмененных норм, непригодных навыков, рассматривающего и оценивающего действительность сквозь очки прошлого?

В гражданской войне очень существенную работу вынесли на своих плечах люди, не обремененные никаким военно-теоретическим багажом. Они не были подготовлены к тому, чтобы быстро разбираться в новых условиях борьбы, должны были затрачивать громадные усилия для того, чтобы во время самой борьбы ознакамливаться с самыми азбучными начатками военного искусства, с трудом отдавали себе отчет в положении в целом и в перспективах операции, спотыкались и брели на ощупь, как ночью, там, где можно было уверенно идти к цели. Трудности работы были велики.

Но у этих неподготовленных работников был огромный выигрыш перед отсталыми, полуобразованными военными: они смотрели на жизнь прямо, а не в кривое зеркало плохо усвоенных, полузабытых, устарелых теорий и догм; решение у них не осложнялось балластом музейных методов и данных; к требованиям боя и операции они подходили честно, как ученики, стремящиеся всюду и при всех обстоятельствах расширить свои знания, а не как академики в кавычках, ничтожные познания коих являются препятствием к тому, чтобы учиться, усваивать новое, понимать действительность.

Как часто чистый лист бумаги является более ценным, чем исписанный! Многие решения гражданской войны представляют особый интерес именно потому, что являются непосредственной реакцией на жизнь, на требования обстановки, что на них не давила тяжесть вековых предрассудков военной профессии; в гражданской войне отсутствовал колоссальный балласт, который обречены таскать за собой все армии в пожилом возрасте.

Современные учебные планы еще в меньшей степени гарантируют длительную ценность приобретенных военных знаний, чем программы XIX века. В современной академической подготовке преобладает стремление дать ряд утилитарных навыков, снабдить слушателей огромным ворохом непосредственно нужных для практической работы справок, выдвинуть на первый план технику сегодняшнего дня. Добрую половину академической подготовки занимает тактика, а в самой тактике — детализация, сноровки, нормы, своеобразное урочное положение; теоретические и исторические вопросы ютятся на задворках учебных планов и программы. А ничто не дряхлеет так быстро, не обращается неумолимым временем в бесполезный хлам так скоро, как прейскуранты, справки, рекорды, моды, штаты, детали. Какова участь учебников тактики, изданных пять лет тому назад в десятках тысяч экземпляров? Прочитанные книги, миновавшая любовь! Где сумасшедшие, которые стали бы их теперь вновь перелистывать? Прошлое, на которое оглянется только историк военного искусства! Что стоят работники, овладевшие этими, и только этими, отставными учебниками? Жалкие пассажиры, не успевшие вскочить в поезд и застрявшие на глухой, затерявшейся станции...

На тот поезд, который уносится паровозом эволюции вперед, нет продажи плацкарт, гарантирующих спокойное и удобное путешествие; никакая академия не может снабдить ими свои выпуски. Чтобы поспевать за жизнью, нужна напряженная работа, нужна непрерывная учеба. Академия полностью выполнила бы свою задачу, если бы зарядила своих слушателей способностью учиться до семидесятилетнего возраста. Учиться у жизни, учиться у фактов, учиться по книгам — ведь это и есть научно-исследовательская работа! Что такое научная книга, как не плод искания и учения его автора?

На войне придется держать экзамен, но не по тем академическим учебникам, которые изучались за 5 лет до войны, а по тем, которые будут составлены через 5 лет после войны. Не легка подготовка к такому экзамену. Нужно научиться работать над натурой, наблюдать реальную действительность и разбираться в фактах. Работа над книгой важна, но недостаточна, так как грозит удержать нас на ступени копировальщика, а нужно идти дальше.

Будем сожалеть наших товарищей-скороспелок, на плечи которых сейчас же после выпуска свалится огромная, трудная и ответственная работа, и будем довольны, если на нашу долю не выпадет сразу решение мировых вопросов. И в сфере ограниченной служебной деятельности перед нами открывается широкое поле для практической проверки усвоенных в академии идей, для отточки наших способностей. И не будем слишком спешить с изданием наших первых, еще не углубленных, не продуманных до конца трудов; лучше на некоторое время зарыться, как червь, чтобы потом взлететь во всем блеске орла... Но работу будем вести немедленно, стремясь связать академическую подготовку с жизнью, со служебной работой, с препровождением нашего досуга.