Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

Отношения людей вышли из-под контроля патриархального экономического контракта, чтобы почти сразу попасть в направленный тоннель неолиберальных желаний. Именно идею любви и гетеросексуальной пары Ева Иллуз считает близняшкой общества гиперпотребления: экономика досуга (leisure economy) формировалась вокруг пропаганды романтической сказки, проведения времени парочками на танцплощадках, в кино, парках развлечения, аквапарках и моллах, покупки подарков для выражения своей любви и глубокого заглота у бьюти-индустрии, чтобы выглядеть привлекательнее для текущего или потенциального партнёра. Мойра Вигель в книге Labor of Love[123]

подробно показывает, как дейтинг стал побочным продуктом капитализма и урбанизации, когда девушки и парни на рабочих выездах в город оказались в нерегулируемых пространствах с возможностью проводить время вместе и как на протяжении всей своей истории современная романтическая любовь зависела от работы: фраза «я заеду за тобой в шесть» актуальна для времени, когда люди работают фиксированный день, а когда они превращаются во фрилансеров, безработных или прекариат, — формируются новые модели дейтинга.

С другой стороны — социологиня Арли Хохшильд указывает на то, что множество работников берут так много часов внеурочно, потому что не хотят идти домой к своим партнёрам. Когда говорится о коммодификации любви, нет уверенности, что второе предшествовало первому: современная романтическая любовь почти целиком рождена коммерческой психологией, появлением свободного рынка и практиками потребления. Визуальная сфера, рождаемая капитализмом и цифровыми медиа, с одной стороны, структурирует воображение (в том числе романтическое), а с другой — держит его в постоянном возбуждении; и даже когда реальные отношения становятся более упорядоченными, «работа воображения склоняется к форме самодовлеющего желания, которое питает само себя и имеет мало возможностей осуществить переход от фантазии к повседневной жизни. Эти изменения разлагают классическую структуру желания» и увеличивают дистанцию между отношениями, в которые человек реально способен вступить и поддерживать, и теми, которые он воображает. Рынок нуждается в расширении, и даже «нетрадиционное» желание становится его объектом: формируется так называемый «радужный капитализм» — совокупность индустрий свободного времени и потребления, нацеленная на ЛГБТК+ аудиторию, — бары, клубы, квир-туризм и экскурсии, сервисы с особой безопасностью для квир-персон, медиапродукты, эксплуатирующие повестку, разнообразный мерч и любые «тематические» предметы потребления, которые можно вообразить.

В 2019 году у Евы Иллуз выходит книга The End of Love[124]

, продолжающая её исследование интимностей при позднем капитализме и подытоживающая настоящий момент, постромантичное время. Название не то чтобы слишком громкое; Иллуз вводит понятие «негативных отношений», которое описывает социологический феномен отказа всё большего количества людей от отношений или формирования связей через негативный выбор не связываться

, — в основном разные вариации ситуативных сексуальных (в том числе виртуальных) отношений и кратковременных связей, подразумевающих выбор не вкладываться в них эмоционально, а также трансграничные эпидемии одиночества. Выращенный идеей неолиберальной свободы выбора и запросами когнитивного производства, возникает новый режим романтического чувства — гибкость (flexibility). Уязвимость — онтологическая, экономическая и эмоциональная — соседствует с духом соперничества и отсутствием доверия.

Жестокий оптимизм