Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Из этого краткого рассмотрения видно, как сначала следствие, а затем и суд разрешили неоднозначные (около)богословские вопросы, поднятые в связи с делом «Пусси Райот». Собственно, они не столько разрешили их, сколько водворили на место подвешенную «панк-молебном» границу, подтвердив тем самым курс на ту модель постсекуляризма, которую в последние годы пытается выстраивать государство. Однако вопросы, поднятые «панк-молебном», – что такое настоящая молитва, что такое настоящий храм, кто такой настоящий христианин – едва ли исчезли после вынесения приговора, поэтому можно с достаточной степенью уверенности предсказать, что воцарившееся на время спокойствие на границе «религиозное / светское» скоро будет вновь взорвано сторонниками иных ответов и иного нормативного образа постсекуляризма. А государству, в свою очередь, вновь придется браться за непривычное для себя «богословское дело».

«Панк-молебен» и постсекулярные гибриды

Второй любопытный сюжет, касающийся дела «Пусси Райот», в развитии которого суду и следствию опять же пришлось играть ключевую роль, – это то, что я называю постсекулярными гибридами, которые характерны для постсекулярной ситуации и которые выявились в материалах дела.

Начнем с теоретического отступления. Что мы имеем в виду под понятием «постсекулярный гибрид»? Как известно, одним из самых заметных проявлений секуляризации был процесс так называемой институциональной сегрегации религии, который, в свою очередь, был вызван более общими процессами социальной дифференциации. В самом общем смысле социальная дифференциация – это процесс усложнения общества через его специализацию: у каждой функции общества появляется свой отвечающей за нее институт[309]

. Как поясняет Карел Доббелере, в результате модернизации общество дифференцируется вдоль функциональных линий, развиваются соответствующие функциональные подсистемы (экономика, политика, наука, семья и т. д.). Каждая подсистема действует на основе собственного опосредующего элемента (деньги, власть, истина, любовь), а также на основе собственных ценностей (успех, разделение властей, надежность и достоверность, первостепенная значимость любви и т. д.) и норм[310]. Подобное современное социально дифференцированное общество противопоставляется традиционному как «регулируемому религиозными требованиями социальному порядку»[311]

. Соответственно, в процессе секуляризации социальный порядок освобождается от религиозных требований и каждая из его подсистем обретает автономию (в том числе и сама религия).

Переход к постсекуляризму приводит к дальнейшей трансформации этого социально дифференцированного общества. Однако эта трансформация идет не в сторону возвращения к досовременной ситуации «регулируемого религиозными требованиями социального порядка», а скорее, к ситуации возникновения постсекулярных гибридов, когда происходит взаимопроникновение религии и некогда обособленных от нее подсистем общества. Одним из первых на это обратил внимание Талал Асад. Со ссылкой на давно признанный в научной литературе факт «возрождения религии» и ее превращения в один из ключевых факторов как внутренней, так и внешней политики он утверждает:

Если религия становится интегральной частью современной политики, то, значит, она уже не может быть безразлична к дискуссиям о том, какой именно должна быть экономика, какие научные проекты должны получать финансирование, какими должны быть стратегические цели государственной системы образования. Легитимное вторжение религии в эти дебаты приводит к появлению современных «гибридов»: принцип структурной дифференциации – в соответствии с которым религия, экономика, образование и наука локализованы в автономных социальных пространствах – уже более не имеет силы[312]

.

Данный процесс коснулся и России. Дело «Пусси Райот» высветило несколько очень ярких российских «постсекулярных гибридов». Я собираюсь рассмотреть три из них: пересечение религиозной и политической сфер; религия как часть общественного порядка; конфессиональные религиоведы-эксперты.

Пересечение религиозной и политической сфер