Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги

Установки молодежи в этом плане в целом очень близки другим возрастным категориям населения (преобладающая масса молодых людей ориентируется преимущественно на стабильный и гарантированный, хотя и невысокий заработок). Исключением был недолгий период быстрого экономического роста в 2001–2007 годах, до кризиса 2008–2009 годов, когда молодежь верила в устойчивость растущей экономики и потребительского бума и готова была много работать, но после кризиса эти установки снизились с 37 до 22 % к 2020 году. Но, как бы то ни было, среди молодежи заметно более высока доля тех, кто отличается большей готовностью к риску предпринимательской деятельности (в среднем за 20 лет – 18 % против 9 % среди населения в целом). Сравним распределение ответов молодежи (опросы 2001–2020 годов) и населения на вопрос «Что бы вы предпочли, если бы могли выбирать» (табл. 14 и 15).

Таблица 15. Что бы вы предпочли, если бы могли выбирать?

(население в целом)

В среднем за 20 лет доля установок на небольшой, но гарантированный заработок составляет у молодежи 41 % (табл. 15). Это доминанта или норма массовой мотивации такого типа; для населения в целом этот показатель равен 50 %. Нетрудно увидеть зависимость молодых респондентов от господствующих в обществе нормативных регуляций запросов, потолка аспираций и представлений о том, чем обусловлено признание индивида социально «полноценным» окружающими.

Описанная склонность выбирать пусть меньший заработок и невысокие, но гарантированные и стабильные («как при социализме») доходы обусловлена не просто ограниченностью запросов (бедностью культуры), а хронической неуверенностью россиян в своих возможностях, неопределенностью будущего, проистекающей из социальной и правовой незащищенности, причина которой в сохранении институциональной системы, которая защищает не «обычных людей», а властную корпорацию в целом. Отсюда же стойкое недоверие и настороженность россиян в общении с чужими и незнакомыми или неблизкими людьми. На вопрос «Как вы полагаете, можно ли доверять большинству людей?

» 60 % молодых отвечают – «нет» (45 % – «скорее нет», 15 % – «безусловно, нет»). Однако при изменении характера вопроса: «А вы лично доверяете людям?» – ответы меняются на противоположные: 57 % заявляют «да», 42 % – «нет». Расхождение такого рода обычно рассматривается как общественное «лицемерие» или «двуличие». Социологическая интерпретация этого обстоятельства сводится к тому, что во втором случае мы имеем дело с декларативным следованием индивида внешним моральным нормам, как бы с полной несомненностью признаваемым самим субъектом, однако если контекст вопроса не предполагает угрозы санкций со стороны других людей, даже минимальных, в виде вероятного неодобрения подобных мнений, то значимость этой нормы полностью отрицается.

С этим недоверием непосредственно связан и отказ от участия в общественной и политической жизни, а стало быть, и неготовность реализовать те идеальные представления о лучшей жизни, демократии, которые витают у молодых людей в виде общих пожеланий «правильного политического устройства» для России. Как неопределенный образ оптимальной модели государства демократию выбирают более 60 % молодых людей, но это совсем не означает наличие реальных мотивов и целей практической деятельности. Отсюда же и установка на умеренный, но гарантированный достаток, что, безусловно, с самого начала жизни ограничивает потолок аспираций и устремлений, задавая рамки «реальности», того, к чему можно, а потому и нужно стремиться.

Исследования начала 2000-х годов (к моменту начала правления Путина) свидетельствовали о том, что демократические права и свободы фактически уже не были приоритетными, скорее они имели декларативный (по инерции с перестроечными временами) характер. Связь их с групповыми интересами, повседневными проблемами существования отсутствовала. Это значит, что и отношение к социальным институтам (государственным структурам управления, налогам, социальной политике властей и т. п.), определяющим условия жизни значительных масс населения, оставалось не только индифферентным, но и нерационализированным. Смысловым фокусом «перемен», даже для молодых россиян, было представление о приоритетности материального благополучия. Гласность, свобода слова, участие в общественной жизни, в политике были лишь временными лозунгами, требованиями к государству отвечать наиболее насущным запросам населения, а не ценностями как таковыми. Идеи демократии (под которыми понимались прежде всего расплывчатые представления о правовом государстве, социальной справедливости, ответственности властей перед обществом и т. п., а не сознание их самоценности и готовности к их защите, собственному участию в политике) с этого времени уходят из поля общественного внимания.