Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги

Двойственность массового сознания, сочетающая как резидуумы советских идеологических шаблонов, так и мечтательные пожелания демократии «по западному образцу», указывает на отсутствие сил, способных переосмыслить прошлое и, исходя из этого, выработать проспективную политику.

До правления Путина российское общественное мнение было склонно считать брежневский период самым спокойным и благополучным временем России в XX веке, состоянием внутреннего мира, умеренного достатка (или, точнее, отсутствия полной нищеты или настоящей бедности). Это придавало населению оптимизм и надежды на то, что такое состояние будет продолжаться «всегда», что жизнь постепенно будет улучшаться. Подчеркнем, что это обстоятельство вопроизводится в виде варианта ответа «умеренный, пусть и небольшой, но достаток» в описанных выше установках нынешней молодежи. Мнения молодых людей, зафиксированные в опросе 2020 г., содержат не столько объяснения конца этой эпохи, сколько простую констатацию ее завершения.

Травма утраты в 1990-х годах Россией статуса «сверхдержавы» определяла состояние коллективной идентичности россиян в целом, которое передалось и молодому поколению. В конце ельцинского правления, когда уже было ясно, что власть перейдет от Ельцина к кому-то другому, возвращение этого статуса было среди важнейших приоритетов политики будущего президента (вторая позиция в списке ожиданий от нового президента России после «найти выход из экономического кризиса»). Это требование выдвигали 50–60 % опрошенных. С приходом к власти Путина и в особенности после присоединения Крыма ситуация изменилась. В опросе 2020 г. 61 % молодых респондентов утверждают, что «Россия сегодня является великой державой» (34 % отрицают справедливость таких заявлений). Этот показатель у молодежи ниже, чем у населения в целом (71 % в декабре 2019 года), что можно объяснить большей критичностью молодых людей. Но даже делая поправку на это обстоятельство, приходится признавать, что 80 % опрошенных молодых людей заявляют, что Россия должна сохранить за собой роль великой державы (против настроены 17 % и 3 % затруднились с ответом). Символический статус России как одной из двух (ну, может быть, нескольких) великих держав в мире, со всеми атрибутами насилия или готовности к насилию в отношении других стран (большой армией, ядерным оружием, геополитическими интересами, претензиями на способность решать мировые проблемы и проч.), играет центральную роль в коллективном сознании и самопонимании россиян, в том числе и у новой генерации.

Таблица 61. А чего вы стыдитесь, что вызывает у вас чувство стыда и огорчения, когда вы обращаетесь к российской истории XX столетия? (ранжировано по молодежному опросу)

Таблица 62. Какая политическая система, по вашему мнению, подходит России лучше всего?

(в % ко всем опрошенным)

N = 1600, общероссийский опрос 2017 г., март, все население

Таблица 63. Как вы считаете, брежневские времена были периодом благополучного развития страны или периодом застоя, который в конце концов привел к краху СССР?

Таблица 64. Является ли Россия в настоящее время великой державой?

N = 1600 (для 2011–2015 гг. N = 800)

Таблица 65. С каким из суждений в этой паре вы бы скорее могли согласиться?

Определенная, и немалая, часть респондентов понимает все издержки такого статуса и негативные последствия для слабой экономики России и для потребительского благополучия самих граждан, однако имперские приоритеты оказываются более важными, чем ценности частного благополучия, по крайней мере на словах.

Сама по себе дробность интерпретаций, приводимых в табл. 64, указывает на то, что проблема краха советской системы не осмыслена и не понята массовым сознанием даже нового поколения. Более трезво оценивают эти события и понимают их логику (то есть выбирают причины второго типа) более образованные группы молодежи, жители Москвы, респонденты, обладающие уже накопленными социальными ресурсами – более высоким социальным положением (менеджеры, предприниматели, специалисты), доходами, широкими и менее зависимыми от государственной пропаганды информационными источниками. Но не они определяют ценностный и идеологический вектор коллективного сознания, который по-прежнему задан упорным отстаиванием своих консервативных взглядов менее образованными, бедными и периферийными группами молодежи (а точнее, давлением представлений населения в целом).

Причины коллапса советской системы сводятся у молодых людей к трем типам объяснения, повторяющим самые распространенные в обществе версии: