Поступь хаоса

Та долго смотрела в пол и лишь потом сказала:

– Ага.

– Верно, спас, – поддакнул я.

– А она спасла твою, на мосту. Было дело?

О.

– Во-во. О. Как думаете, это чего-то стоит, а?

Мы снова промолчали.

– Ладно, – вздохнула Хильди. – Хорошо. Двух щенков, столь близких к взрослости, уже вполне можно оставить извиняться самостоятельно, так я думаю.

И она вышла вон, даже не пожелав нам спокойной ночи.

Я повернулся спиной к Виоле, а она – ко мне. Снял ботинки и полез под одеяло на одном из Хильдиных «диванов» – надо понимать, это просто очередное смешное слово для обозначения кроватей. Виола улеглась на свой. Притопал Мэнчи и полез мне на ноги – топтаться, укладываться и дрыхнуть.

Было тихо. Никаких звуков, кроме моего Шума да треска огня в камине, хотя в комнате и так было слишком жарко для него. Скорее всего, снаружи только-только смерклось, но постель была такая мягкая, а камин так пригревал, што у меня уже слипались глаза.

– Тодд? – послышалось со второго дивана.

Я резко вынырнул из омута сна:

– Чего?

Она какое-то время молчала – наверное, придумывала извинения.

Оказалось, нет.

– Што в книге сказано делать, когда ты доберешься до Фарбранча?

Шум мой опять покраснел.

– Не твое дело, што в моей книге сказано, – огрызнулся я. – Это мое имущество и касается только меня.

– Когда ты показал мне карту, в лесу еще… Ты сказал, што нам нужно добраться до этого поселения. Помнишь, што было написано внизу?

– Конечно, помню.

– И што же?

В ее голосе не было ни малейшей издевки, я, по крайней мере, не уловил, но давайте уже называть вещи своими именами, да? Издевка?

– Спи давай, ладно?

– Там было написано Фарбранч

, – сказала она. – Название места, куда нам надо идти.

– Заткнись! – Шум у меня опять вскипел.

– Нет ничего зазорного, если ты не умеешь чи…

– Я кому сказал, заткнись!

– Я могла бы помочь…

Я вскочил, с грохотом выкинув Мэнчи с дивана, сгреб кучей простыни с одеялом, потопал в комнату, где мы ели, свалил все это на пол и брякнулся сверху, подальше, в целой комнате от Виолы и этой ее бессмысленной злой тишины.

А Мэнчи, зараза, остался там, с ней. Чего от него еще ждать.

Я закрыл глаза и не спал еще целую вечность.

Видимо, пока не заснул.

Потому што я стоял на тропинке, и кругом были болота, но в то же время это был и город, и моя ферма, и там были Бен и Киллиан, и Виола, и все они на разные лады повторяли: «Што ты здесь делаешь, Тодд?» – и Мэнчи брехал: «Тодд! Тодд! Тодд!» – а Бен схватил меня за руку, штобы выволочь наружу, а Киллиан обнимал за плечи и толкал дальше по тропинке, а Виола разводила костер из коробки у порога нашего дома, а прямо через двери ломил мэрский конь и давил ее в лепешку, и крок с мордой Аарона вылезал из-за спины у Бена, и я орал: «Нет!» – и…

…сидел в постели и потел всем телом, и сердце у меня колотилось, как загнанная лошадь, потому што я ожидал увидеть, што надо мной нависают мэр и Аарон, но это была всего только Хильди.

– Ты какого дьявола тут делаешь?

Она торчала в дверях, со спины омытая утренним солнцем – таким ярким, што мне пришлось даже глаза заслонить ладонью.

– Тут удобнее, – пробормотал я, но в груди у меня било как молотком.

– Вижу, – кивнула она, глядя в мой свежепроснувшийся Шум. – Завтрак на столе.

Запах жарящегося бекона (бараньего) разбудил Мэнчи с Виолой. Я вывел псину на утренний покак, а с Виолой мы ни словом не обмолвились. Пока мы ели, ввалился Тэм – видать, овец кормил. Вот и я бы сейчас этим дома занимался.

Дома, подумал я.

А ну его все.

– Выше голову, щен, – сказал Тэм, ставя передо мной чашку с кофе.

Я выпил, глядя в стол.

– Кто-нибудь объявился? – спросил я у чашки.

– Ни души, – жизнерадостно ответил он. – И денек-то какой хороший!

Я украдкой глянул на Виолу, но она на меня не смотрела. Пока што нам удалось позавтракать, умыться, переодеться и перепаковать поклажу, не сказав друг другу ни слова.

– Ну, удачи вам обоим, – напутствовал Тэм, когда мы уже стояли на пороге, готовясь двигать с Хильди в Фарбранч. – Когда двое людей, у которых никого больше нет в целом свете, вдруг задружаются, это прямо красота.

Понятное дело, мы это никак не прокомментировали.

– Пошли, щенята, – сказала Хильди. – Время не терпит.

Мы снова вышли на тропу, та снова влилась в дорогу, которая не так давно шла через мост.

– Когда-то это была главная дорога из Фарбранча в Прентисстаун, – сказала Хильди, закидывая собственный небольшой мешок на плечо. – Или в Новую Елизавету, как он тогда назывался.

– Кто когда назывался? – не понял я.

– Твой Прентисстаун. Раньше он был Новой Елизаветой.

– Никогда такого не было! – У меня аж брови выше по лбу полезли.

Хильди поглядела на меня; ее собственные брови изобразили то, што выделывали мои.

– Да неужто? Ну, стало быть, ошиблась я.

– Стало быть, да!

Виола фыркнула, я послал ей взгляд смерти.

– Нам там будет где остановиться? – спросила она, напрочь игнорируя меня.

– Я вас к сестре отведу. Заместителю мэра в этом году, представляете?

– И што мы будем делать дальше? – спросил я, пинком отправляя ком грязи вперед, на обгон.