Поступь хаоса

– Смешной ты, пострел! – Она встает, а Манчи перекатывается обратно на живот и поднимает на нее влюбленные глаза. – Отвечаю на твой вопрос: в двух днях езды отсюда вверх по течению есть брод, а до мостов еще очень далеко – что в одну, что в другую сторону.

Старуха снова окидывает меня уверенным и ясным взглядом, едва заметно улыбаясь. Видимо, она опять читает мой Шум, но никакого прощупывания, как обычно бывает с другими, я не чувствую.

Пока она смотрит, до меня доходит сразу несколько вещей, и я начинаю соображать что к чему. Похоже, Прентисстаун и впрямь изолировали из-за Шума, так? Потому что передо мной стоит живая и здоровая женщина, которая смотрит на меня по-доброму, однако близко не подходит и всех гостей из моих краев встречает заряженным ружьем.

А если я заразный, то Виола почти наверняка заразилась и в эту самую секунду, пока мы разговариваем, уже умирает, и вряд ли мне будут рады в том поселении, скорей всего, мне велят держаться подальше, и тогда конец, верно? Мое путешествие закончилось, хотя я даже не успел сообразить, куда иду.

– О, тебе и впрямь не будут рады, – говорит старуха. – Никаких «вряд ли» и «скорей всего». Но… – Тут она подмигивает, ей-богу, подмигивает. – Нельзя умереть от того, чего не знаешь.

– Поспорим? – отвечаю я.

Старуха отворачивается и идет обратно к каменистой тропинке, по которой спустилась со скалы. Мы провожаем ее взглядом до самой вершины.

– Идете, нет? – спрашивает она таким тоном, будто уже звала нас и мы ее задерживаем.

Я смотрю на Виолу, и та объясняет старухе:

– Нам надо попасть в поселение. – Виола косится на меня. – Рады нам там или нет.

– Попадете, не волнуйтесь, – отвечает старуха, – для начала вам, щеняткам, надо поесть и выспаться. Это и слепой увидит.

Мысль о еде и отдыхе так греет душу, что на секунду я даже забываю о винтовке. Но только на секунду.

– Надо идти дальше, – тихо говорю я Виоле.

– Я даже не знаю, куда мы идем, – так же тихо отвечает она мне. – А ты? Только честно.

– Бен сказал…

– Так, щенятки, слушайте меня: вы сейчас пойдете на мою ферму, хорошенько подкрепитесь и выспитесь; постель, правда, мягкой не будет, обещаю. А уж завтра утром отправимся в поселение. – Хильди произносит это слово нарочито громко и вытаращив глаза, как будто высмеивает нас.

Мы по-прежнему не двигаемся с места.

– Хорошо, смотрите на это так, – продолжает старуха. – У меня есть ружьишко. – Для наглядности она им помахивает. – Но я прошу вас пойти.

– Почему мы отказываемся? – шепотом спрашивает Виола. – Давай просто посмотрим.

Мой Шум удивленно вскидывается:

– Посмотрим на что?

– Я бы не отказалась от ванны. И от отдыха.

– Я тоже, – говорю я. – Но за нами гонятся люди, которых одним сломанным мостом не остановишь, и к тому же мы ничего о ней не знаем. Вдруг она убийца или еще кто.

– Да вроде нет. – Виола кидает на старуху быстрый взгляд. – Немного тронутая, но это, кажется, не опасно.

– Кажется! Да что тут может казаться? – Если честно, я уже немного злюсь. – Люди без Шума вообще никем не кажутся.

Виола вдруг морщится и стискивает зубы.

– Брось, я не про тебя…

– Вечно ты… – Она умолкает и трясет головой.

– Что вечно? – шепотом спрашиваю я.

Виола только злобно щурится на меня и поворачивается к старухе:

– Подождите! Я только возьму вещи. – Голос у нее сердитый.

– Эй! – удивленно вскрикиваю я. Что, уже забыла, как я спас ей жизнь? – Погоди, нам велели идти по дороге. Мы должны попасть в поселение!

– Дороги не всегда самый быстрый способ попасть в нужное место, – говорит старуха. – Вы еще не поняли?

Виола молча поднимает с земли сумку и хмурится, хмурится. Она готова идти – с первым попавшимся бесшумным человеком, – готова бросить меня по первому зову.

И она забыла то, о чем я не хотел говорить вслух.

– Я не могу пойти, Виола, – цежу я сквозь стиснутые зубы, ненавидя себя и краснея от стыда (даже пластырь отваливается). – Я носитель микроба. Я опасен.

Она оборачивается и ядовито произносит:

– Может, тогда тебе вообще не стоило сюда идти?

Я разеваю рот:

– Ты чего, серьезно? Вот так возьмешь и просто уйдешь

?!

Виола отворачивается, но ответить не успевает: ее перебивает старуха.

– Щеночек, – говорит она, – если ты волнуешься, что заразишь подругу, мы с ней пойдем впереди, а ты поодаль. Тебя твой пес будет охранять.

– Манчи! – лает Манчи.

– Его дело, – говорит Виола и начинает взбираться на скалу, к старухе.

– Еще раз: меня зовут Хильди, а не старуха, – говорит женщина.

Виола поднимается на вершину, и они, не сказав больше ни слова, уходят.

– Хильди, – повторяет Манчи.

– Заткнись.

Выбора у меня нет, так? Приходится топать за ними.

И вот мы шагаем по узкой, заросшей кустами тропинке – Виола и старуха Хильди впереди, мы с Манчи за милю от них – навстречу неизвестно каким новым опасностям. Я постоянно оглядываюсь, опасаясь увидеть мэра, мистера Прентисса-младшего и Аарона.