Повести и рассказы писателей ГДР. Том II

— Тебе, наверное, приходилось слышать, что за пять минут до звонка, когда Красная Армия готовила прорыв к Одеру, некий генерал Чернер заставил говорить о себе не только в Чехословакии. Совсем недавно он вернулся в Западную Германию. Очень может быть, что долгий плен в Советском Союзе не прошел бесследно для этого генерала, что он одумался и никогда не будет вести такой войны, как в то время. А тогда он хотел продолжать войну любой ценой и готов был мобилизовать всех до последнего человека. Сколько нас пошло из-за него на смерть, не могу сказать тебе точно. А имело ли смысл продолжать сопротивление, ты увидишь на примере нашего полка.

Последнюю военную зиму мы провели в Таусе. То было время маневров, марш-бросков днем и ночью, стрельб и прочего ружейного шума.

У нас был большой полигон, на котором мы ползали в дождь и снег, во всякое время суток. Спервоначалу там были поля. Я припоминаю, как я туда попал, еще летом, со своей ротой. Хлеба уже созрели. Зацвел, зазеленел картофель. Мирный ландшафт, войны словно и в помине па было. И тут нас впервые напустили на это поле. Мы ползали по-пластунски среди картофеля, окапывались в высокой ржи, обстреливали из гранат какое-то заброшенное подворье, веселясь при виде разлетающихся красных черепиц крыши. Мы забрасывали гранатами опушки мирного леса, так что вокруг стоял невероятный гул, и со штыками наперевес бросались в атаку на воображаемого противника. Лес содрогался от нашего крика.

Это происходило летом сорок четвертого. Нас все еще муштровали для наступления. Мирный ландшафт стал неузнаваемым. Рожь была растоптана, луг исполосован взрывами, опушка леса кровоточила.

А сейчас пришла зима, и я уже был не в своей роте, а состоял при майоре и чувствовал себя более или менее в безопасности, ибо еще не подозревал, что за человек этот Ротман.

У них на полигоне появилось новое оружие: фаустпатрон. Настоящее чудо! Унтер-офицеры вовсю нахваливали его. Как он удобен в обращении! Какая точность попадания, какая пробивная мощность! На расстоянии ста метров подобьет самый тяжелый танк. С одного выстрела подожжешь дом, разворотишь бункер и так далее.

В то время как они до одури упражнялись с этой новой штуковиной, разбирали, собирали, пробовали стрелять из разных положений по металлическим болванкам, в то время как за две недели такой учебы произошло три смертных случая, я ходил за моей Гермой, как мать за любимым ребенком.

Однажды я получил приказ взять новую лошадь из обоза. Этому приказу предшествовал следующий разговор между мной и майором:

«Отт, вы ведь умеете ездить верхом?»

«Так точно, господин майор!»

«И вы как будто не трус, Отт?»

«Нет, господин, майор! — а про себя: «Это еще к чему?»

«Слушайте внимательно, Отт, что я вам скажу. Вы получите лошадь и с сегодняшнего дня повсюду будете меня сопровождать. Пришли новые времена, Отт. — Он говорил со мной, как с придурком. — Придется вам, следовательно, потренироваться. Хватит сдувать пылинки с лошадей. Вы знаете, что вам делать. Как только я слезаю с лошади, вы отводите ее в укрытие, но чтобы в любую минуту она была у меня под рукой. А вообще вы всегда будете ездить за мной следом. Если память мне не изменяет, у вас в этом ость кое-какой опыт. Все ясно?»

«Так точно, господин майор!»

«Итак, явитесь к начальнику обоза. Я уже обо всем договорился».

Я, наверное, стоял дурак дураком в первые секунды, потому что Ротман вдруг потрепал меня по плечу и сказал фамильярно:

«Не то еще будет, Отт».

Я отправился в путь, охваченный невеселыми мыслями… Казармы нашего егерского полка находились за городом, а наш полковой обоз — прямо напротив товарной станции. Проходя по романтическим улочкам я закоулкам маленького богемского городка, я размышлял о смысле этой странной беседы с моим начальником. Выходит, теперь у меня будет своя лошадь и я буду сопровождать майора в его поездках. Похоже, ожидаются перемены. Вообще-то наши офицеры не особенно стремились к тому, чтобы их сопровождали рядовые. Насколько я знал, так было раньше, в колониальных войнах, когда некоторые офицеры использовали вестового — или боя, как их там называли для личной охраны. Значит, я стану чем-то вроде телохранителя. Мысли мои понеслись галопом. Из меня, видимо, хотят сделать сторожевого пса, охраняющего своего господина. Как это он сказал? «Вы будете ездить за мною следом!» Я словно оледенел. Чтобы его «нечаянно» не подстрелили свои же? Так вот она, та безопасность, о которой я мечтал! Вот как она выглядит. Я нужен, чтобы «улавливать пули». Конечно, скоро начнется что-то серьезное, и Ротман хочет предоставить своим солдатам полную возможность показать, чему их научили, дав им заодно случай послать ему пулю в спину. Ротмана у нас недолюбливали даже в среде офицеров. Всякое могло случиться… Потом я подумал о Герме. Он наверняка хотел иметь лошадь всегда под рукой — на случай бегства.