Поворот рек истории

– Бака, бака, – один японец явно был чем-то недоволен. Скорее всего, своим товарищем, который что-то отвечал на упреки виноватым голосом. Неожиданно первый заговорил по-немецки.

– Ты перестарался с газом, Окамото, он теперь не очнется до самой Дании, остался всего час полета.

– Он реагирует, – также по-немецки ответил Окамото и сорвал с меня повязку.

Так и есть – два японца в безупречных европейских костюмах, то ли великовозрастные студенты, то ли коммерсанты, а на деле – офицеры разведки. Им-то что здесь надо?

– Добрый вечер, мистер Лейкок, – сказал по-английски тот, что только что ругался, – вы можете говорить?

– И что же в нем доброго?

– То, что вы все-таки живы. Ведь если бы вы не пришли в себя до посадки, нам бы пришлось вас убить.

– А теперь вы изменили намерения?

– Теперь мы убьем вас не сразу. Вы примете смерть, зная, что умираете, а не просто потеряв сознание в дурмане. Успеете покаяться в грехах и обратиться к своему Богу с молитвой. Видите, как много.

– Да, уж альтернатива привлекательная.

– Достойную жизнь надо завершить достойной смертью.

– И какую же плату вы хотите взять у меня за право умереть достойно?

– Не так быстро. – Он сел в кресло, Окамото занял позицию у двери, застыв в стойке «вольно» японской императорской армии.

– Вы согласны с тем, что изменять своей присяге не хорошо, мистер Лейкок?

– Для офицера это и в самом деле дурно.

– Для любого японца это невозможно. Но… – он перевел дыхание. – Среди потомков презренных Сацума нашлись отдельные отщепенцы, намеренные подло изменить великому Императору.

– Осмелюсь спросить, а я тут при чем?

– Вы скажете нам, где прячутся эти жалкие черви, а за это я дарую вам достойную смерть.

Пока усатый японец произносил свою пафосную речь, я попытался понять, что же хотят от меня представители японской императорской армии. Во-первых, существовала вероятность, что я был не первым пользователем паспорта Джона Лейкока, а предыдущий его обладатель имел какое-то отношение к самурайским раздорам. Если так – то я погиб, ибо ничего из информации моего предшественника я не знаю. Но вряд ли англичане допустили такой промах. Лафли совершенно определенно собирался снабдить меня некой информацией, и моя гибель в его планы вроде бы не входила. Одно слово, произнесенное воинственным самураем, все прояснило – Сацума. Во времена оны так называлось небольшое княжество на юге Японии, которое оказало важные услуги Микадо в борьбе с сегунами Токугава и по традиции исправно поставляло офицеров для Императорского флота Японии. Было хорошо известно, что отношения между армией и флотом в стране восходящего солнца крайне напряженные. Именно флот сыграл решающую роль в подавлении прошлогоднего мятежа гвардии в Токио. Японский флот создавался по английскому образцу и по сию пору сохранил тесные связи с туманным Альбионом. В конце концов союзный договор, подписанный между двумя островными империями в 1902 году, продолжал действовать. Так что вполне возможно, что «вторую часть подарка» в Дании должны мне передать именно японцы.

– Был бы рад оказать вам такую услугу, но…

– Бака! – и я получил сильный удар под ребра.

– Я буду рад оказать вам такую услугу

– Имена! Нам нужны имена изменников!

– Настоящие мне неизвестны.

– Нам нужны имена.

– Скажите, если бы вы задумали предать императора…

– Это невозможно!

– Представим, что вы бы на такое решились, стали бы вы использовать подлинное имя?

– Тогда назовите место встречи.

– Копенгаген.

– Вы насмехаетесь над нами.

– Нисколько. Эти люди должны найти Джона Лейкока, прилетевшего в Копенгаген из Штутгарта, и встретиться с ним.

– Это коварно с их стороны.

– Обычная шпионская практика.

– Возможно. Императорская армия презирает шпионство.

Затем они о чем-то заговорили по-японски. После резкой команды усатый Окамото извлек из кармана острый нож («Вот он – момент достойной смерти», – мелькнула мысль) и перерезал ремни на руках и ногах.

– Мы уходим, но отныне не спустим с вас глаз. И после того как изменники встретят свой заслуженный конец… – усатый не договорил и вышел за дверь.

Руки и ноги дико болели от веревок, от остатков газа кружилась голова. Надо было заставить ее работать. Ну и переплет! Если меня кто-то встречает в аэропорту, то с таким хвостом поклонников «достойной смерти» проблем не оберешься. В дверь постучали.

– Да?

– Ваш кофе, товарищ.

Вошедший служитель и в самом деле принес кофе. Он внимательно посмотрел на меня, и мне показалось, что он полностью в курсе того, что произошло в каюте. Но, конечно, только показалось.

019

Цеппелин плавно снижался над аэропортом датской столицы. В окна смотровой палубы были хорошо видны шпили Копенгагена, плывущие по заливу корабли, толстые сосиски дирижаблей у соседних причалов и маленькие на их фоне светлые крестики самолетов. Еще немного, и наш «Карл Либкнехт» займет свое место среди них. Вот он развернулся против ветра, снизился, сбросил причальные канаты, к которым тут же бросились маленькие люди, и в этот момент…