Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Светланов протянул в должности главного дирижера до 1965 года, но эти несколько лет в Большом театре оказались весьма значительными по своему влиянию на последующее десятилетие. Он значительно обновил оркестр, отправив на пенсию заслуженных музыкантов старшего поколения, заменив их близкими себе людьми и недавними выпускниками консерватории, для которых работа в Большом театре была на редкость удачным этапом в жизни. «Запомните, что каждый уважающий себя музыкант должен пройти школу оркестра Большого театра!» — напутствовали их в консерватории. Молодые скрипачи и альтисты были обязаны Светланову своим назначением и вряд ли держали за пазухой камень — обиду за то, как несправедливо он обошелся с Мелик-Пашаевым. Что же касается ветеранов оркестра, то от них не приходилось ждать лояльного отношения в силу указанной выше причины. При Светланове, в частности, оркестр лишился опытнейшего скрипача и концертмейстера Семена Калиновского и замечательного виолончелиста Исаака Буравского, отправленных против своей воли на заслуженный отдых[44]

.

Подтверждая формулу, что все лучшие дирижеры рано или поздно приходят в Большой театр, а затем покидают его, Евгений Федорович ушел в Государственный академический симфонический оркестр СССР — крупнейший музыкальный коллектив не только страны, но и мира, существовавший и до него. Но всемирно известную славу принес коллективу именно Светланов. Здесь он и реализовал полностью свое желание открывать забытую русскую музыку, масштаб которой он сравнивал с непочатым полем. Свою работу он понимал как особую миссию, пускай и не связанную с быстрым успехом.

Талант Светланова-дирижера признавал Святослав Рихтер. «Светланов чрезвычайно чтит русскую музыку. На его исполнении всегда лежит печать так называемого “русского стиля” — это что-то между Бородиным, “Богатырскими воротами” Мусоргского, сочно-массивным Чайковским; это все монументально и чуждо прозрачности Римского и полетности Скрябина. Светланов ведь очень талантлив, но эта его сторона, к сожалению, идет от Голованова, не слишком хорошего музыканта», — записал пианист 6 января 1980 года. Главной бедой дирижера Рихтер считал тот самый русский стиль, проводником которого себя чтил Светланов: «Этот его “русский” стиль исполнения меня абсолютно не устраивает (упор на монументальность…). В Скрябине это выглядит, как если бы надели на Шартрский собор купола Донского монастыря». В то же время Рихтер не оценил его композиторские опыты: «Это его амплуа совсем не удалось, не смотря на все его усилия. Он еще и самовлюбленный человек…» (ноябрь 1980 года). Рихтер не единственный, кто не увидел в Светланове таланта композитора, и не случайно, словно наперекор критикам, вдова Евгения Федоровича Нина Николаева-Светланова захотела, чтобы на мемориальной доске в честь мужа все его творческие достоинства были перечислены в следующем порядке: «Композитор, дирижер, пианист».

А по поводу сочинений Евгения Федоровича остался в истории такой забавный эпизод. В 1974 году, воодушевленный кинофильмом Василия Шукшина «Калина красная», Светланов решил сочинить симфоническую поэму с аналогичным названием, в память о безвременно ушедшем из жизни писателе. Премьеру разрекламировали широко. Публика приняла поэму благожелательно, оценив находку композитора — в музыкальную структуру произведения он мастерски вплел мелодию песни «Калина красная, калина вызрела». Только почему-то никто не удосужился сказать Светланову, что песня это не народная, а также имеет автора — композитора Яна Френкеля. Учитывая число злопыхателей вокруг Евгения Федоровича, можно предполагать, что знали, а не сказали специально. Ему-то откуда знать, что Френкель (автор «Журавлей» и «Русского поля») и здесь успел шлягер сочинить — сам Светланов-то все по Европам и Америкам разъезжает: некогда! Что должен был сказать Светланов Френкелю после этой премьеры, признавая цитирование мелодии своего коллеги? Наверное, свести все к шутке: «Ну, Ян, ты даешь! И здесь меня обскакал!», а на самом деле, встретив Френкеля в коридоре Дома композиторов, он бросил ему короткое: «Привет!» И пошел мимо. Можно себе представить, какие страсти обуревали его душу — ведь не мог же влюбленный в себя Светланов публично признаться в ошибке. А завистники получили лишний повод обвинить Евгения Федоровича в эксплуатации музыкантов — в самом деле, в какой еще стране дирижер крупнейшего государственного оркестра использует его для исполнения своей же музыки!