Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Однако продолжим чтение наградных указов. Что мы видим? Всем сестрам раздается по серьгам, но серьги эти разного достоинства. Кому-то золотые, а кому-то серебряные. 2 июня 1937 года были также награждены дирижер Юрий Файер, получивший звание народного артиста РСФСР и орден Ленина, певец Николай Озеров, ставший также народным артистом РСФСР и обладателем ордена Трудового Красного Знамени. Те же регалии получают Никандр Ханаев и Василий Лубенцов. Затем уровень наград снижается — Александр Мелик-Пашаев получает всего лишь звание заслуженного деятеля искусств РСФСР (менее значимое, чем народный артист) и орден Трудового Красного Знамени. Но и этому он должен был радоваться, ибо остальным дали лишь ордена Трудового Красного Знамени — художнику Федору Федоровскому, дирижеру Николаю Голованову, певцам Марии Максаковой, Борису Евлахову, Елене Катульской, Максиму Михайлову, Пантелеймону Норцову, артистам балета Асафу Мессереру, Марине Семеновой, балетмейстеру Ростиславу Захарову. А музыкантам оркестра Ольге Эрдели, Игорю Солодуеву и дирижеру Василию Небольсину вручают совсем последний орден в тогдашней системе наград — «Знак Почета», в просторечии называемый «Веселые ребята» из-за изображенных на нем мухинских Рабочего и Колхозницы. Среди обладателей «Веселых ребят» (указ от 3 июня 1937 года) мы видим также фамилии теноров Александра Алексеева, Сергея Лемешева, Ивана Жадана, Ивана Козловского, артистов балета Ольги Лепешинской, Михаила Габовича, Игоря Моисеева, Алексея Ермолаева и т. д.

Мы пролистали только первые страницы документов — а сколько их было потом! Одной книги не хватит, чтобы перечислить всех награжденных. Ибо кроме московских театров были и театры в союзных республиках, артистов которых также награждали массово и шаблонно. Присвоение орденов и званий в таком масштабе позволяло оперативно отметить достойных, давно заслуживающих награды артистов и поддержать молодые таланты, громко заявившие о себе на сцене театра. Вроде бы все это шло на пользу. Но это лишь на первый взгляд. Истинный смысл был иной — одним махом создать внутри творческих коллективов иерархию, позволявшую сортировать труппу на несколько эшелонов: великих (то есть небожителей), затем выдающихся, видных, известных и просто артистов — так проще управлять и удобнее укрощать амбициозных творцов.

Что является главным критерием, определяющим статус артиста, художника в его широком понимании? Прежде всего талант, ведущий к признанию и успеху у зрителей. Пример с Шаляпиным (да и с Анной Павловой) показателен — Федор Иванович обрел всемирное признание в силу имевшейся у него возможности свободно выезжать за границу. Но в сталинском государстве понятие «признание» было искажено в силу несвободы артистов, когда за них решали, где и перед кем выступать, назначая кого-то главным, а кого-то не очень. Соответственно, те самые люди, что держали в своих руках нити управления искусством и всей страной, и присвоили себе право оценивать талант по рангу и своему, как правило, дурному вкусу. Вот почему в Большом театре и сложилась довольно порочная практика, когда высшей формой общественного и государственного успеха артиста были его успех у вождей и близость к партийной и государственной верхушке[58]. Но могли ли эти вожди, не имевшие часто не то что высшего музыкального образования, но даже законченного среднего, профессионально оценивать исполнение оперной или балетной партии? Не говоря уже о том, как по-хамски они вели себя в обществе актеров, режиссеров, певцов, воспринимая их как обслугу (крепостной художник Василий Тропинин прислуживал своему барину за столом, что доставляло тому особое удовлетворение). В этой связи можно привести массу примеров, этих самых вождей обличающих. Это и Андрей Жданов, который учил композиторов, что музыка должна быть ближе к народу. И Клим Ворошилов, считавший, что «так и я мог бы сочинять» (после концерта в Московской консерватории 27 апреля 1932 года, по воспоминаниям Александра Гольденвейзера). И Никита Хрущёв, полагавший о себе слишком много как о большом знатоке изобразительного искусства. Все они брали пример со Сталина, считавшего себя непревзойденным специалистом в опере, балете, музыке и вообще во всем на свете.