Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Козловский, заслуженный артист республики: “Меньше всего ожидал, что меня могут наградить орденом ‘Знак Почета’ и присвоить звание заслуженного артиста. Я очень растроган. Весь день хожу и не нахожу себе покоя”.

Обухова, народная артистка СССР: “Я ожидала со дня на день увольнения; очень растрогана таким огромным вниманием, мне оказанным. О звании народной артистки СССР, а также и об ордене Ленина я не мечтала”.

Лубенцов, народный артист РСФСР: “Я до такой степени потрясен и взволнован высокой наградой, что даже не могу об этом спокойно говорить”.

Лепешинская, солистка балета Большого театра: “Я очень счастлива. Мне всего 21 год, и уже получила такую высокую награду. Это только возможно в СССР”.

Габович, солист балета Большого театра, заслуженный артист республики: “У меня счастливейший день. Я сегодня получил орден, звание заслуженного артиста и сегодня же переведен из кандидатов в члены ВКП(б)”.

Златогорова, заслуженная артистка: “Несколько месяцев ходили слухи о предстоящих наградах. Я этому не верила. Сегодняшнее постановление для меня почти неожиданно. Я бесконечно счастлива”.

Политковский, заслуженный деятель искусств: “Такой высокой награды не ожидал. Я очень доволен. Надеюсь, что к двадцатой годовщине Октябрьской революции получу звание народного артиста. Тогда я буду удовлетворен вполне”.

Максакова, заслуженная артистка: “Глубоко тронута получением ордена Трудового Красного Знамени, но вместе с тем удивляюсь, почему мне не присвоили звания народной артистки, как это было сделано Ханаеву, который на сцене всего 10 лет, а я 17?”

Наряду с положительными высказываниями зафиксированы и отрицательные.

Суламифь Мессерер, солистка балета Большого театра: “Я 11 лет проработала в театре. Все время веду главные партии. Когда прошли слухи [о] предстоящих наградах, я нисколько не сомневалась, что как-нибудь буду отмечена. Какое горькое разочарование. Лепешинская, работающая всего несколько лет, получила орден, а я нет. Я не могу показаться в театре. Мне стыдно”.

Баклина, солистка Большого театра: “Я потрясена всем происшедшим. В момент, когда весь театр награжден, меня забыли, меня, так много сделавшую для театра. У меня сегодня вынули сердце. Я не могу прийти в себя. Не знаю, как буду работать дальше”.

Степанова, народная артистка РСФСР: “Меня обидели тем, что дали орден Трудового Красного Знамени, а Барсовой — орден Ленина. Я сегодня не могла пойти на торжественный митинг, который был устроен в театре”.

Шарашидзе, режиссер-постановщик Большого театра: “Я крайне обижен. Мне ничего не дали. Слезы текут все время. Теперь меня заклюют”.

Илюшенко, артистка балета Большого театра: “Это безобразие, мне противно ходить в театр, сплошная несправедливость. Озерову дали, а Головину нет. Максаковой дали Трудового Красного Знамени, а Давыдовой только ‘Знак Почета’, и это в то время, как Давыдова сделала прекрасный образ Аксиньи в первой советской опере. Непонятно, почему Штейнберг получил орден Трудового Красного Знамени, а Файер, стоящий на несколько ступенек ниже, орден Ленина?”

Абрамова Анастасия, солистка балета Большого театра: “Я очень недовольна тем, что мне не присвоили звания заслуженной, это несправедливо, поскольку это звание присвоено Габовичу. Не понимаю, почему ничем не отмечен Семенов, бывш. заведующий балетным техникумом, в то время как о Голованове вспомнили. А ведь Семенов воспитал ряд прекраснейших балерин. Несправедливо обижена Мессерер”.

Богданов, артист оркестра: “Вот так отдавай свои лучшие годы театру, а потом всякой дряни дадут незаслуженно заслуженного”.

Пинке, концертмейстер оркестра Большого театра: “Получению ордена мне помешали мои убеждения. (Пинке намекает на свои симпатии к Троцкому.) Дирекция представила меня к ордену, но ‘наверху’ помешали”.

Матковский, артист оркестра Большого театра: “Я не совсем доволен. Кроме ордена, я надеялся получить звание еще заслуженного, а получил лишь только один орден”.

Начальник 4-го отдела ГУГБ НКВД ст[арший] майор

государственной безопасности Литвин».

Какие все-таки разные чувства проявились вдруг у награжденных и их коллег! Мелик-Пашаев радуется как ребенок, что Небольсину дали всего лишь «Веселых ребят» — то есть для Александра Шамильевича это является даже более серьезным поводом для гордости, чем его собственный орден. Это что же у него в душе творилось? А как своеобразно расценивают менее значимую награду или вообще ее отсутствие «стыдливые» сотрудники театра, полагая, что теперь «их заклюют»! Значит, в самом театре уже создана соответствующая гнетущая атмосфера, когда человека ценят не за талант, а за орден. Это как раз к вопросу о намеренном расслоении труппы ГАБТа по рангам, системе, по сути своей унижающей человеческое достоинство и провоцирующей людей на самые низменные чувства[59].