Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Что же касается Елены Константиновны Малиновской, директорствовавшей в Большом театре в 1920–1930-е годы, то ее было за что благодарить — ибо именно она и отправила Большой театр отдыхать в Поленово. Внешне суровая, чуравшаяся сантиментов, она проявила удивительное понимание потребностей артистов, нуждавшихся в смене обстановки, новых эмоциях, благотворной атмосфере отдыха. Ее интересовали самые разные вопросы: легко ли добираться до Поленова, как там кормят, хорошо ли отапливаются комнаты в доме отдыха, не мешают ли спать артистам местные курортники, купающиеся по утрам на Оке. При Малиновской на юге создали еще один дом отдыха Большого театра, в сочинском районе Макопсе.

Отдыхая в Поленове, Мессерер нередко проводил время в обществе балетмейстера Касьяна Голейзовского — еще одного крупного мастера хореографического искусства, который жил неподалеку, в Бёхове, где ему позволили построить дом. «Министерство совхозов РСФСР разрешило мне построиться в деревне Бёхово (около Поленова) на Оке и предупредил меня замминистра, что задерживать стройку нельзя, так как земля эта совхозная. А денег-то у меня кот наплакал. Вот я и экономлю сейчас даже на троллейбусе», — жаловался он одному из своих адресатов в 1961 году. Новатор Голейзовский еще в 1910-х годах руководил балетной студией, где танцевал и Мессерер. В Большом Голейзовский в разное время ставил Половецкие пляски в опере «Князь Игорь», балет «Скрябиниана», концертные программы. «Я хорошо помню Касьяна Ярославича и его жену, милейшую Верочку Васильеву, потому что мы жили в соседних домах в деревне Бёхово. Мне не раз доводилось гулять с ним по окрестностям Оки, слушая его увлекательные рассказы. Самоощущение гениальности уживалось в нем с комплексом недооцененности, однако держался он просто и был внимателен к собеседнику», — вспоминает Борис Мессерер, рисовавший на окских берегах портрет балетмейстера. Голейзовский и его жена похоронены на кладбище в Бёхове.

Свое театральное прозвище было и у солистки Большого балета в 1926–1950 годах, младшей сестры Асафа Мессерера Суламифи — Миты, с которой они много выступали вместе (и в СССР, и за границей, куда их выпускали еще в 1930-х годах) — в «Щелкунчике», «Бахчисарайском фонтане», «Светлом ручье», а в «Пламени Парижа» он танцевал Филиппа, а она Жанну. Для Миты Игорь Моисеев поставил балет «Три толстяка», где она танцевала Суок, неизменно вызывая бурю аплодисментов. Об интересных обстоятельствах создания этого балета Мита рассказала Илзе Лиепе: «Суок очень забавным образом получила пять лишних минут сценической жизни. Они отдыхали в Поленове, где было много молодежи, Игорь Моисеев и композитор, автор балета “Три Толстяка” — Виктор Оранский. Моисеев как-то сказал: “Мита, попросила бы ты композитора написать тебе еще вариацию, не хватает у твоей героини сценической жизни”». Суламифь нашла Оранского и обратилась с просьбой, а он сказал: «Послушай, тут есть одна артистка балета, мне так она нравится! Не могла бы ты устроить мне свидание с ней?» Пошла Суламифь к этой артистке балета, рассказала, что происходит, и попросила: «Ну тебе что, трудно чайку с ним попить? Подумаешь! А у меня будет целая вариация. Так ценой свидания получила ее Суок еще одну прекрасную вариацию». Асаф в балете «Три толстяка» запомнился небольшой, но выразительной ролью Продавца шаров.

И брат, и сестра были отличными спортсменами, вероятно, в этом один из секретов их большой творческой и человеческой жизни (Мита — чемпион СССР по плаванию 1928 года). Не зря до сих пор многие вспоминают знаменитый концертный номер Асафа «Футболист», ставший событием в то время, отличавшееся особым интересом к футболу. В этом популярном номере он сумел собрать все движения спортсменов — ожидание паса, подножку, удар по воротам и, конечно, безупречный гол. Во время исполнения «Футболиста» артист совершал свой знаменитый коронный прыжок. Сохранилась пленка, запечатлевшая юбилей Асафа Михайловича на сцене Большого театра в 1983 году, когда он, восьмидесятилетний, показывает этот номер своему любимцу Владимиру Васильеву.

Возраст не брал артиста, прожившего долгую жизнь — 88 лет — и отличавшегося какой-то внутренней духовной молодостью мальчишки. Илзе Лиепа еще ребенком часто отдыхала в доме отдыха Большого театра в Серебряном Бору с отцом, Асаф Мессерер приезжал с внуком Андреем: «Как-то вечером, засидевшись, Андрей вдруг спохватился, что стало поздно, а у дедушки нет ключей. Он выбежал, а потом вернулся и сказал: “Дед влез в окно”. Мы не могли поверить: Асаф Михайлович, которому за 80 лет, с легкостью влез в окно и крепко себе спал! Эта вечная молодость была ему присуща всегда. Помню, на гастролях Большого театра в Молдавии, когда артистов пригласили в колхоз на сбор яблок, Асаф Михайлович поехал и был одним из первых — яблок он собрал больше других. Был он вечно юн и невероятно зажигателен так же, как был зажигателен и в своем “звездном классе” — ежедневном уроке в Большом, куда приходили все звезды Большого балета».