Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Людмила Максакова отчетливо запомнила своего соседа Ивана Семеновича Козловского — «ангела-хранителя» дома в Брюсовом переулке — «всегда стоявшего вечером у подъезда в серой шапочке и калошах, в пальто, подпоясанном клетчатым кушаком, и обмотанного таким же шарфом, очень величественного и элегантного. По утрам он совершал обход дома и крестил все мемориальные доски, приговаривая: “Это все мои учителя, царствие им небесное”». А вот и другие персонажи. Надежда Андреевна Обухова со свитой: «Впереди она сама в какой-то немыслимой чалме и в лиловом салопе, а за ней остальные». Нежданова — «уже очень располневшая, но всегда жизнерадостная. Слышу голос мамы: “Сейчас говорила с Антониной Васильевной по телефону, спрашиваю, что делает, а она в ответ: по радио такую музыку прелестную передают, я танцую”. Это в восемьдесят-то лет! Николай Семенович Голованов — страстный, энергичный; рисовал себе брови черным карандашом, причем одна бровь ложилась точно, другая поперек. Елена Климентьевна Катульская — большие близорукие глаза за стеклами очков; ее муж, библиофил, у него редчайшая библиотека, и, когда я болею, мне разрешается попросить у Антона Осиповича книгу. И вот оно, счастье, — получаю от него сказки Андерсена в синем кожаном переплете с золотым обрезом, картинки закрыты тончайшей папиросной бумагой, подуешь — и открываются чудеса… Поскольку я сама была еще маленькая, мне они казались глубочайшими стариками, представлялись какими-то таинственными, загадочными небожителями». Патриархальность повседневной жизни в Головановском доме распространялась и на праздники, которые отмечали по-старому, чинно и благородно: на Святки ряженые соседи ходили по квартирам, пели колядки, дарили подарки со значением[97]

.

Если другие жители дома лишь рядились в аристократов, то Надежда Андреевна Обухова была дворянкой по происхождению, внучатой племянницей поэта Евгения Баратынского и племянницей управляющего Конторой императорских театров. По ночам к Обуховой приходили мужчины, репетировать — скрипач Николай Шереметев и пианист Матвей Сахаров. По-другому она не могла: ничего не поделаешь, все тот же режим, выработанный годами! Как-то Козловский, среди ночи услышав за стеной пение своей известной соседки, надел концертный костюм, нацепив неизменную бабочку, и позвонил в ее квартиру. Репетиции продолжились. Иван Семенович расценивал эти ночные концерты как «некое таинство, когда от соприкосновения с незаурядным талантом словно вырастаешь сам, становишься духовно богаче». В процессе ночного музицирования родился дуэт с исполнением романса «Ночи безумные…», попавший на кинопленку. Обухова и Козловский были соседями еще до переезда в Брюсов, когда они жили в бывшем доме артистов императорских театров.

Вот почему так важна шумоизоляция в квартире — чтобы артист смог поспать, спокойно настроиться на спектакль, а еще чтобы своими репетициями и «таинствами» не помешать коллегам, у каждого из которых свой метод выучивания ролей и партий. Но ведь наша книга не только о роскошных квартирах солистов Большого театра. Далеко не все из них жили в комфортных условиях с шумоизоляцией. И таких примеров — масса. Например, знаменитый скрипач-орденоносец Дмитрий Цыганов, не раз выступавший на сцене Большого в правительственных концертах, ютился в коммуналке, занимая комнату в 18 квадратных метров на Сивцевом Вражке, 20. Студент профессора вспоминает: «В квартире этой, кроме него, жили еще четыре семьи. Жена моего профессора была пианистка, студентка Московской консерватории, и должна была ежедневно много заниматься на своем инструменте. Перед выпускными экзаменами ей пришлось играть также и по ночам, так как дневного времени не хватало на подготовку экзаменационной программы, ввиду того что комнату приходилось отдавать для занятий ее супругу. И вот их соседи по квартире не выдержали этой беспрерывной пытки музыкой и объявили двум молодым музыкантам беспощадную войну. Они наливали им керосин в бифштексы и в супы, колотили ногами и руками в стены и в двери, перерезали электрические провода. Но ничто не помогало: храбрые музыканты не сдавались. Жена моего профессора прекрасно окончила консерваторию, а сам Д. М. Цыганов занимался ежедневно по четыре-пять часов и приготовлял в год несколько новых концертных программ». Не менее красочно описывают свою коммунальную жизнь Плисецкая, Архипова и Вишневская.