Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Государственное значение Большого театра в советскую эпоху подтвердилось тем, что именно в его стенах проходило прослушивание музыкальных произведений, претендовавших на звание нового гимна Советского Союза в 1943 году. Если по гамбургскому счету, то это был первый специально сочиненный советский гимн, поскольку все предшествующие годы его роль выполнял французский «Интернационал» Пьера Дегейтера — даже не члена Союза композиторов, а простого токаря из Лилля, с 1928 года получавшего пенсию от Сталина за свое единственное серьезное музыкальное сочинение. «Интернационал» ежедневно исполнялся по советскому радио, а также на всех значимых государственных мероприятиях. То ли успехи на фронте (хотя до Берлина еще было далеко), то ли еще какая причина (просто надоело!) заставили вождя в это напряженное военное время заняться созданием нового гимна СССР. Хотя повод был — затеянная дружба с США и Великобританией требовала некоторой корректировки основополагающих принципов советской идеологии, сформулированной словами «Интернационала»: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Вот и получалось, что новые союзники как раз и олицетворяли собой этот самый мир насилья, упоминание о котором надо было хоть на время убрать из государственного гимна СССР. Проще оказалось вообще заменить и текст, и мелодию.

К сочинению текстов и музыки нового гимна подошли довольно серьезно, пригласив к этому делу если не всех желающих поэтов и композиторов, то многих: стихотворцев набралось четыре десятка, а композиторов более 170 (столько композиторов надо было еще набрать!). Но вот Сергея Михалкова как раз и не позвали (детский поэт, хотя и орденоносец!). Он узнал об этом случайно, заехав поужинать в ресторан «Арагви» с фронта, где служил военным корреспондентом. В ресторане спорый на стихи Михалков и встретил коллег, бурно обсуждавших новое задание партии и правительства. Слишком находчивый поэт (за что его и не любили некоторые собратья по перу) проявил инициативу и вместе со своим приятелем Габриэлем Урекляном (тот писал под псевдонимом Г. Эль-Регистан) сочинил текст и послал его Дмитрию Шостаковичу. Причем, как говорил сам Михалков, он в основном сочинял, а его коллега редактировал, «подбирая формулировки».

История создания Государственного гимна СССР, учитывая количество людей, к ней причастных, давно обросла подробностями, сравнимыми по численности лишь с эпизодом о том, как Ленин тащил бревно на субботнике. Все, кто был в то время в Большом театре, посчитали своим долгом хоть что-нибудь написать для потомков. Пожалуй, лишь один человек ничего для нас не оставил — это сам Иосиф Виссарионович, за которым и осталось последнее слово.

Одно из редко используемых свидетельств — это дневник полковника Китаева, адъютанта Ворошилова. Четко и по-военному он зафиксировал, когда и в каком составе собирались чиновники, поэты и композиторы, с какой целью. 17 июля 1943 года Китаев отметил: «В Большом театре тт. Ворошилов К. Е. и Щербаков А. С. совместно с т. Храпченко, поэтами и композиторами, а также приглашенными тт. Барсовой, Рейзен, Козловским, Самосудом и др., прослушали в хоровом и оркестровом исполнении восемь вариантов гимна, написанных еще в 1942 г.: Александрова на тексты О. Колычева и В. Лебедева-Кумача, Соловьева-Седого на текст Гусева, Дзержинского на текст Гусева, Белого на текст Френкеля, Блантера на текст Долматовского, Кручинина на текст Голодного, Чернецкого на текст Лебедева-Кумача. После обсуждения прослушанных вариантов все присутствующие признали их неудовлетворительными».

Примечательно участие в конкурсе Лебедева-Кумача, уже излечившегося в психиатрической больнице от тяжелого нервного срыва, случившегося с ним осенью 1941 года прямо на Казанском вокзале. Автор популярных в народе песен «Широка страна моя родная», «Священная война», «Легко на сердце от песни веселой…», «Веселый ветер», «Сердце, тебе не хочется покоя» и других хитов сталинской эпохи к началу войны обрел все, чего только мог достичь «выдающийся советский поэт»: кучу орденов, Сталинскую премию, отдельную квартиру на улице Горького, статус депутата Верховного Совета и т. д. и т. п. В своих стихах он прославлял любимого Сталина:

Славой овеяна, волею спаяна,

Крепни и здравствуй во веки веков! Партия Ленина, партия Сталина — Мудрая партия большевиков!