Пожиратели тьмы: Токийский кошмар

– Похороны Люси означали, что она больше не считается пропавшей без вести, – рассказывала Софи Блэкман. – С неопределенностью покончено; больше не нужно искать сестру. Но только во время погребения я осознала, что ее жизнь оборвалась. Осознала даже яснее, чем во время прощальной церемонии. Именно погребение означало для меня смерть Люси.

Для Софи трагедия с сестрой тоже чуть не обернулась гибелью.

Между кремацией и погребением останков прошло целых четыре года, заполненных жестокими спорами между бывшими членами одной семьи о том, как следует поступить с прахом Люси. Вначале Тим предложил развеять прах с его яхты в водах пролива Солент, где обычно отдыхала семья, когда Люси была ребенком. Руперт хотел, чтобы могила сестры находилась ближе к Севеноуксу, в более доступном для родичей месте. Но самый горячий и ожесточенный спор разгорелся между матерью и дочерью. Софи отчаянно, безумно хотела разделить прах между четырьмя членами семьи. Она надеялась воскресить тот миг, когда в пещере в Мороисо она впервые с момента смерти сестры почувствовала духовную близость с ней. «Свою часть праха Люси я положу в изящную серебряную шкатулку и буду хранить у себя дома, – писала она в страстном письме, адресованном матери, отцу и брату. – Я не готова отдать Люси земле. Пусть она останется со мной как можно дольше, чтобы я могла разговаривать с ней каждый день. А в будущем, когда у меня появятся собственная семья и свой дом, я похороню останки Люси в идеальном месте, где я всегда смогу быть рядом с ней».

Но Джейн была непоколебима. В 2002 году суд назвал ее распорядителем имущества Люси, что давало матери право последнего слова по всем подобным вопросам, и она твердо намеревалась воспользоваться своей властью. Джейн поместила прах в домашний сейф, купленный специально для этой цели; как оказалось, она, пусть и не решаясь признаться, боялась, что Тим или Софи могут выкрасть прах Люси. Безутешную мать преследовали кошмары, связанные с обстоятельствами смерти дочери, – расчленением и уничтожением ее тела.

– Люси разрезали на части, – говорила она. – Нельзя точно так же обойтись с ее останками. Я знаю одно: мне не нужна половина дочери.

Погребение останков назначили на 23 марта 2005 года в церкви Святых Петра и Павла в поселке Сил всего в миле от дома Джейн.

Еще с подросткового возраста Софи постоянно ссорилась с матерью, и Люси оказывала обеим бесценную помощь – примиряла стороны во время перебранок. В четырнадцать лет Софи ушла из дома, переехала в семью своего друга и прожила там несколько месяцев, бросив школу в разгар выпускного года. Когда пропала Люси, ее сестра училась на технического специалиста по кардиостимуляторам, который следит за работой оборудования и проверяет сердечный ритм пациентов. Впервые вылетев в Токио, она собиралась провести там не больше нескольких дней. В итоге она застряла в отеле «Даймонд» на долгие недели. В перерывах между поездками в Японию девушка возвращалась в Лондон и пыталась заново включиться в ритм жизни интерна. Но с трагическим исчезновением Люси существование Софи совершенно перевернулось, отрезав ее от общения с прежним окружением, которое могло бы ее утешить. Некоторые друзья, как ей казалось, избегали ее, не зная, что сделать или сказать; таких Софи презирала. От других, душивших ее своими утешениями и навязчивым сочувствием, она отвернулась сама. Защитный механизм личности Софи так часто включал агрессию и оскорбительное поведение, что оттолкнул даже тех, кто действительно хотел ей помочь.

Она стала гораздо лучше ладить с Тимом, но он слишком долго оставался номинальным отцом, обитающим на далеком острове Уайт с новой большой семьей.

– Я сама изолировала себя, и весьма успешно, – соглашалась Софи. – И оказалось, что единственным порядочным и надежным человеком в моей жизни была Люси. Я загнала себя в ловушку: чем больше терзалась, тем меньше становилось людей, к которым можно обратиться за помощью. В итоге после похорон Люси я осталась в полном одиночестве.

С самого начала все согласились, что надо провести закрытую церемонию для четырех ближайших членов семьи, но журналисты каким-то образом пронюхали о времени прощания. Чтобы избежать очередной давки репортеров и фотографов, похороны спешно перенесли с шестнадцати часов на тринадцать. Негодование Джейн, убежденной, что именно Тим слил информацию прессе, еще больше осложняло ситуацию.

Служба была короткой и очень простой. Почти через пять лет после смерти Люси урну с ее прахом погребли на кладбище деревеньки Сил в окружении полей и невысоких холмов Западного Кента. Руперт положил на могилу диск с песнями, которые сочинил и записал для Люси. Софи принесла серебряную подвеску из двух половинок, на которых были выгравированы первые строки любимого стихотворения Люси – «Летчик-ирландец предвидит свою гибель» У. Б. Йейтса. В могилу сестры Софи положила пластинку со строкой: «Я знаю, выпадет судьба», а вторую, со словами: «Погибнуть в чреве облаков»[49], оставила себе, чтобы хранить до конца своих дней.