«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Мне очень неприятно, что Кровопусков, вопреки моей повторной категорической просьбе и своему обещанию, показал Вам статью в неисправленной мною рукописи, в первой редакции. Я и вообще многое всегда меняю в гранках, а он Вам вдобавок показал переписанную у них без проверки рукопись: в ней было, естественно, не только много ошибок, но были и пропуски частицы «не», менявшие смысл (хотя бы в последней фразе статьи). Когда я получу гранки и выправлю их, пошлю Вам один экземпляр, - нарочно просил его прислать два и при этом еще раз сказал ему, что второй пошлю Вам сам.

Вам известно, что я и в 1945 году, и теперь считаю Ваш визит в посольство ошибкой. Но я не знал, что «Русская Мысль» ведет против Вас в связи с этим кампанию и чего-то от Вас требует[660]. Узнал об этом из письма и, естественно, вычеркнул слово об ошибке еще за несколько дней до получения Вашего письма. Я здесь парижских русских газет почти никогда не вижу.

Еще не имею сведений о том, к а к прошло торжество на ав[еню] Токио, не сомневаюсь, что, несмотря на кампанию, прошло отлично. Шлю Вам сердечный привет.

Ваш М. Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-15.

K.P. Кровопусков - М.А. Алданову[661], 28 мая 1949

Paris, 28 Мая 1949

Дорогой Марк Александрович!

Спасибо за Ваше письмо от 20-го Мая и за те все фактические исправления, которые Вы сделали в Вашей статье. В окончательном виде она мне много больше нравится, ибо после Ваших изменений и прибавок фигура В.А. в статье стала более центральной. Типографии дано распоряжение, как только статья будет набрана, выслать Вам два экземпляра в гранках.

Чествование прошло блестяще. Поздравить собралось свыше 300 человек, которые едва вмещались в помещение «Русского Муз[ыкалыюго] Об[щест]ва». Юбиляр сдержал слово и не сказал ни единого звука. Но и мы сдержали слово - был только прочитан адрес, который прекрасно был изображен в художественном обрамлении A.B. Серебрякова[662], который, со свойственным ему талантом, изобразил и вид Кремля, и Московский Университет, и Государственную Думу, искусно вставил в верхней части адреса и хартию «прав человека и гражданина», и «Свод Законов». Таким образом, весь жизненный путь В.А. нашел себе отражение в этом произведении настоящего искусства. Самый текст адреса был впечатан золотыми буквами в эту художественную рамку. Самый адрес был затем вложен в громадную папку, сделанную с большим вкусом одним из русских переплетчиков, и в эту папку поступили все письменные приветствия, подписи под адресом, полученные не только из самых отдаленных углов Франции, но и из Англии, Америки и даже Австралии. Хотя юбиляр и протестовал против «юбилея», но несомненно был очень тронут выраженным ему вниманием.

Дурацкую роль сыграла одна «Русская Мысль», которая ни до, ни после чествования никак не откликнулась на это большое событие в русской эмигрантской жизни. Было жаль, что ни Вы, ни Татьяна Марковна не смогли приехать и провести этот день вместе со всеми нами.

Крепко жму руку и шлю сердечный привет

Ваш K.P. Кровопусков

Машинопись. Подлинник.

BAR. 6. F.

Maklakov V.A. to M.A. Aldanov, Paris and n. p., Sept. 1948 - March 1953.

В.А. Маклаков - М.А. Алданову, 23 октября 1949

Париж, 23 Октября [1949[663]]

Дорогой Марк Александрович,

Вас удивит неожиданность этого письма. Но я надеялся, как и многие, увидать Вас здесь при проезде А.Ф. Потом должен был Вам писать по одному литературному делу, где хотел подставить Вас вместо себя; но сейчас решил отказаться вовсе от этой затеи. В-третьих, я на положении выздоравливающего, у которого есть свободное время. Те несколько дней, когда я мог думать, что со мной что-то опасно серьезное - миновали. Я возвращаюсь к жизни и к прежним заботам; давно хотелось кое-что Вам сказать при свидании, но теперь не буду откладывать.

Имею в виду Ваш «некролог» обо мне[664]: Вы в нем так мне польстили, что мне было бы стыдно дать повод думать, что текст его был мне известен до напечатания. А что касается до щекотливости говорить о себе, то в данном случае хочу говорить не о себе; я был всегда таким поклонником Вашего мастерства понимать и описывать, что хочу отметить то, что в [слово нрзб] мне показалось неясным.

Вы поставили вопрос: откуда во мне нелюбовь к Революции? И даете психологическое объяснение этого, в отвращении к фразе, охлофобии и т. д. Во всем этом может быть доля правды. Но можно ли вообще так ставить вопрос теперь, когда мы насмотрелись на победоносные Революции? Поскольку эволюция, т. е. рост общества без насильственных переворотов, кот. всегда достигается чьим-то насилием, есть сущность органической жизни, поскольку Революция отступает от этого; представляет явление другого порядка. Нужно ли объяснять и оправдывать, почему человека к нему не влечет?