«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-16.

В.А. Маклаков - М.А. Алданову, 20 ноября 1950

20/XI [1950[916]]

Дорогой Марк Александрович!

В своей «лекции» Зеньковский обо мне не упоминал; но в своей «Истории Философии», говоря о Толстом, он не только меня цитирует, но делает общее замечание, что «диалектика религиозных исканий Толстого всего лучше вскрыта в небольшом этюде В. Маклакова о Льве Толстом». И хотя сам З[еньковский] стоит на церковной точке зрения, мы во многом оказались совершенно созвучны. Он сказал в лекции, что, отказавшись от Церковного учения о Христе, Толстой лишил себя одного из источников знания, но он же кончил лекцию такими словами: «если человечеству суждено войти в обетованную землю, то одним из пророков ее окажется Л. Толстой». Слова несколько загадочны, но под кот. и я мог бы подписаться. И недаром по окончании лекций - его и Вейдле - когда я ушел, из публики выступил какой-то старик, огласил постановление Синода об отлучении, возмущался тем, что люди Церкви (намек на Зеньковского) - могут Толстого хвалить. А в № «Русской Мысли» (17 Ноября), посвященном Толстому, Сперанский не постыдился написать следующее: «Кстати сказать, немногие знают, что Толстой и после отлучения от Церкви, молясь наедине, творил крестное знамение так, как его научили в детстве, читал Отче Наш...»[917] и т. д. Как это мило. «Молясь наедине», очевидно, в присутствии Сперанского. И это не безвредная ложь, т. к. находится в полном противоречии с тем, что Толстой писал и чему учил. Я хотел было написать А.Л. и спросить ее - правда ли это? Но мне сказали, что А.Л. не простила мне визита к Богомолову и этим отбила у меня охоту делать первые шаги. Ну а кроме А.Л. - никто уже не мог бы быть свидетелем в этом вопросе.

С Вашего позволения я поставил Ваше имя (подпись) - на адресе (там всего 25 подписей). Если даже она Вас не знает, она забыла русский язык, ей объяснят; ведь она и сейчас радуется мысли, что ее не забыли и вспоминают рядом с отцом.

Воспоминания Бунина мне очень понравились, и я не нахожу вовсе, чтобы он всех ругал, как про него говорили. А о некоторых писал хорошо и любовно; да и осуждал то, что осуждения стоит, как «факт», а не вина - «виновен ли?»

Моя знакомая живет вне Парижа и только недавно приехала прочесть Ваш отзыв. Была очень обрадована, т. к. Ваша ярая поклонница. Она спросила меня, можно ли ей Вам написать, не покажется ли это навязчивым. Я ее успокоил и дал Ваш адрес[918].

Читаю Ваши химические работы, вернее, стараюсь догадаться, о чем они говорят. Знаний мне не хватает, да с 1890 г. я химией больше не занимался. Поэтому, очевидно, выходит «метание бисера перед свиньями». Но самый процесс «догадываться», стараться связать неувязки дает большое умственное удовлетворение, как головной спорт. К сожалению, большего я из них не извлеку. Может быть, уже и это не плохо.

Была у меня Одоевцева[919] - с маленькой просьбой. Думаю, что эта просьба была только предлог, а главное, о чем она заговорила при прощании, это желание указать, что я несправедлив был к статье ее мужа о Вас. Спрашивается, зачем было нужно ей говорить об этом со мной.

Странное племя, мудреное племя

В нашем отечестве создало время[920].

А ведь мы все-таки идем к катастрофе; не вижу - как Франция может из нее выскочить, идя той дорогой, кот. идет.

Вам преданный Вас. Маклаков В Четверг приезжает в Париж Элькин (ненадолго).

Автограф.

BAR. 5-7.

М.А. Алданов - В.А. Маклакову, 22 ноября 1950

22 ноября 1950

Дорогой Василий Алексеевич.

У меня оказался в очень дурном (надеюсь, временно) состоянии левый глаз: конъюнктивит. Это у меня бывало и прежде, но на этот раз окулист дал мне пенисилиновую мазь, от которой произошло сильное осложнение! Поэтому писать мне трудно, и я пишу Вам лишь очень кратко.

С моей вечной оговоркой «если я правильно разобрал», - Вы пишете: «Вы мне сказали» (а может быть, «НО мне сказали»?), «будто А.Л. (Толстая) не простила мне визита к Богомолову». Надеюсь, что верна вторая версия? В такой форме я Вам этого не мог сказать, - Вы, вероятно, ошиблись? Александра Львовна ревностная и страстная антибольшевичка, и она, конечно, относилась к тому коллективному визиту отрицательно. Однако едва ли она могла перенести на Вас лично свое отношение к нему: мне хорошо [это известно. Поэтому считаю себя] обязанным тотчас на всякий случай сделать эту поправку.

Нисколько не возражаю против того, что Вы поставили и мою подпись под адресом Н. Герцен[921].

Одоевцевой, верно, Мельгунов сказал, что Вы отнеслись резко-отрицательно к статье Иванова? Я никому об этом не писал.

Поистине я очень тронут, что Вы читаете мои химические работы. Бросьте: Ваше время слишком дорого. Кстати, Кровопусков так мне и не ответил на письмо.

Пожалуйста, кланяйтесь Элькиным, когда их увидите.

Оба шлем лучшие пожелания и приветы Вам и Марье Алексеевне.

Ваш М. Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-16.