Правда зеркала

– Я – Вихтих Люгнер, – сказал Вихтих, – Величайший Фехтовальщик в Мире. От Унбедойтенда до песков Басамортуан меня знает каждый. Я убил сотню мечников в тысячу раз лучше, чем ты. Брось свой меч на землю, и я не убью тебя.

Он приложил руку к губам и принялся рассылать воздушные поцелуи невидимым девушкам в невидимой толпе.

Опферламм наблюдала за ним, приподняв бровь.

– Я и так знаю, кто ты, – сказала ученица.

– Боги, это почти то же самое, как учить Бедекта танцевать, – Вихтих поерзал, устраиваясь поудобнее. – Поединок на мечах – это не про мечи. Речь идет о вере и сомнении. Ты должна знать, что победишь, а противник должен засомневаться в себе. Кроме того, если ты сначала не похвастаешься своими подвигами, как другой мечник узнает, что ты стоишь того, чтобы убить тебя? И если ты не услышишь его рассказ о себе, как ты узнаешь, что стоит убить его?

– Думаю, в этом есть смысл, – сказала Опферламм.

– Конечно. Твоя очередь.

– Э-э… – она снова взглянула на дверь.

– Да забудь ты про долбаного дракона. Он или убьет нас, или нет. Сосредоточься.

– Извини. Что я должна сказать?

– Начни с перечисления тех, кого ты убила.

– Я никогда никого не убивала.

– Никогда?

– Нет.

– Ну сочини что-нибудь. Если ты этого не сделаешь, ни один мечник даже меча при виде тебя не вытащит.

– Ложь?

Вихтих закрыл лицо руками, запустил пальцы в волосы, выковыряв пару кровавых ошметков.

– Ложь – важнейший навык для мечника. Все должны верить, что на твоем счету больше жизней, чем на самом деле. По крайней мере до тех пор, пока ты не окажешься на моем месте. К этому моменту на твоем счету будет больше убитых, чем кто-либо сможет поверить. Тогда тебе придется занижать, врать в сторону уменьшения, иначе никто не захочет с тобой драться.

– Ты убил того мечника на улице без всяких разговоров и перечисления своих подвигов.

– Мне были нужны его лошадь и одежда. И я знал, что он не стоит того, чтобы его убивать.

– Как?

– Я – Величайший Фехтовальщик в Мире. Давай сосредоточимся на тебе. Убийство никому не известных людей никак не улучшит твою репутацию.

Опферламм понимающе кивнула и нахмурилась.

– Но если мечники лгут о совершенных ими убийствах, люди, которые убивают их, лишь распространяют ложь дальше. Я могла бы думать, например, что убила человека, который убил тысячу человек.

– Факты не имеют значения. Они только мешают. Если только ты не можешь использовать их в свою пользу; вот в этом случае они важны, и любой, кто с тобой спорит, – идиот.

– Хорошо, – Вихтих смотрел, как девушка собирается с мыслями, как на юном лице проступает сосредоточенность. – Я – Опферламм. Я убила…

– Почему ты смотришь на меня?

– Предполагается, что я должна убедить…

– Соперник не важен. Толпа – вот кто важен. Убеди толпу. Никогда не вступай в бой, если вокруг нет зрителей, если ты можешь избежать этого поединка. Если толпа не собралась, тогда да, тебе нужно убедить в своем превосходстве противника. Если и это не удастся, тебе придется положиться на свое искусство владения мечом. Но это всегда нужно оставлять на самый крайний случай. А теперь поговори с толпой. Смотри на симпатичных юношей. Противника игнорируй. Ничто так не раздражает мечников, как игнорирование.

Опферламм неубедительно изобразила воздушные поцелуи и подмигивания воображаемой толпе, то и дело поглядывая на крышу и дверь.

– Ты притворяешься, – сказал Вихтих. – Это должно быть искренне.

– Здесь никого нет, я, конечно, притворяюсь.

– Ты единственный человек, который имеет значение. Тебе некогда думать, что там думают другие. Если ты не можешь убедительно послать воздушный поцелуйчик, когда на тебя никто не смотрит, насколько неловко у тебя это получится под взглядами толпы? А если оппонент рассмеется при виде твоих попыток? Что, покраснеешь от смущения и заикаться вообще начнешь? Попробуй еще раз.

– Зачем мне пытаться убедить в чем-то людей, чье мнение мне…

– Тебе наплевать, что они думают о тебе, но не наплевать, что они думают о поединке и твоем противнике. – Вихтих закрыл глаза. – Я устал. Продолжай практиковаться мысленно. Представь себе толпу. Представь, что ты скажешь – и что скажет твой оппонент. Разбуди меня, если дракон заявится, чтобы съесть нас.

Он лежал неподвижно, притворяясь спящим, и слушал, как Опферламм бормочет себе под нос. Смотрел из-под полуприкрытых век, как девушка встает и обходит комнату, заглядывая во все щели и отверстия в надежде увидеть, что там затаилось снаружи.

– Ученица, – сказал Вихтих.

– Да?

– Принеси мне одно из твоих одеял. Мои остались на моей лошади.

– Извини, – Опферламм кинулась к своей и принялась рыться в седельных сумках в поисках одеяла. – Я должна была подумать об этом.

– Да, – ответил Вихтих. – Должна была.

Она укутала Вихтиха одеялом, как мать – ребенка перед сном.

– Дракон так и не явился по наши души?

Вихтих изучающе посмотрел на нее.

– Возможно, он узнал меня.

Опферламм моргнула. Она открывала и закрывала рот, а затем кивнула.

– Должно быть, так оно и есть.

– Тебе придется не спать всю ночь, – сказал Вихтих.

– Сомневаюсь, что в любом случае смогла бы заснуть.

– Хорошо.

Вихтих заснул.