Правда зеркала

Невыносимая боль пронзила ее внутренности. Что-то давило на ребра, выпихивая их наружу. Штелен была готова вот-вот лопнуть.

Штелен увидела Бедекта, все еще стоящего над хорошенькой девушкой. Призраки кружили и над ним, пытаясь выцарапать наружу его внутреннего демона.

«Они понятия не имеют, кого они выпустят».

Мертвецы Бедекта окружали его. Они бросались на парящих демонов, но их собственные демоны высвобождались, разрывая их на части.

«Он умрет здесь».

Первый и единственный раз в жизни она попыталась хоть как-то искупить свою вину, и потерпела крах. Полный. Штелен рассмеялась, а ребра ее стонали от давления внутри. Она сейчас разорвется на части, ее душа и кишки выплеснутся ей на ноги.

Что-то выскользнуло из облаков. Покрытая наростами змеиная голова на изогнутой шее, слишком огромное, чтобы вообще подняться в небо, тело. Колоссальные крылья, однако, несли его. С каждым их мощным взмахом нисходящий поток прижимал всех, находящихся внизу, к земле. Змеиные челюсти распахнулись и чистый хаос полился из них. Дракон прожег себе дорогу сквозь армию мертвецов Бедекта, расплавляя и перекручивая их своим дыханием, разрывая саму ткань реальности своим безумием.

Дракон.

На какое-то сумасшедшее мгновение Штелен пожалела, что Лебендих нет здесь, чтобы увидеть это.

Дракон пронесся мимо, схватил лошадь и снова взмыл в небо, взмахнув крыльями так, что всех распластало по земле. Даже ее внутренний демон, выбиравшийся из своей тюрьмы, вроде бы на миг отвлекся, чтобы посмотреть, как дракон тащит кричащую лошадь вверх и исчезает в облаках. Полное ужаса ржание стихло.

Штелен моргнула. Она отвлеклась от процесса собственной смерти, но уже вновь ощутила, как когти впиваются в нее изнутри, чтобы прокопать путь на свободу сквозь ее плоть.

Отвлечься.

«Хотя бы на миг отвлекись от собственного страстного желания быть наказанной. Ради Бедекта».

Штелен рванула к Бедекту.

Он смотрел, как она приближается, не узнавая ее. Он потерялся в своем кошмаре, утонул в убийственной ярости – сколько раз она его уже таким видела. Штелен поднырнула под топор – Бедект пытался разрубить ее пополам – и оказалась слишком близко к нему, чтобы он мог защищаться. Она пнула его в колено, он вздрогнул и взревел.

– Заткнись, старик.

Он начал падать, но она успела поймать его, приняв на себя весь его вес.

– Боги, ну и жирдяй же ты.

Ни под каким видом она бы не утащила его в одиночку.

Штелен пнула хорошенькую девушку, свернувшуюся калачиком в грязи под Бедектом. Та уставилась на нее великолепными зелеными глазами, озадаченно моргая, и Штелен захотелось украсть эти глаза.

– Хватай его за проклятые ноги, – крикнула она девушке.

Две женщины наполовину понесли, наполовину потащили Бедекта к дому.

При виде заброшенной лачуги глаза девушки расширились.

– Нет, – сказала она, замедляя шаг.

– Брось его – и я убью тебя, – сказала Штелен. – А теперь шевелись.

Глава сорок вторая

Заглянув в зияющую пасть Послесмертия, каждый обретает религию.

Клерикер, жрец Ванфор Штелунг

Клерикер несет полную ерунду.

Хальбер Тод, поэт-котардист

Вихтих стремительно атаковал, сплел стальную паутину из ударов, но Лебендих пробила ее, из длинной раны на правом бедре Вихтиха потекла кровь. Где-то позади него Опферламм что-то кричала, пытаясь женщину в чем-то убедить, но Вихтиху было некогда ее слушать.

«По крайней мере, треклятый палец больше не дергает».

Он отступил под натиском мечницы, отбивая ее финты и атаки. Даже измученная, она была хороша. Чертовски хороша.

Но она не была лучшей. Она не была Величайшим Фехтовальщиком в Мире.

Вихтих отбил удар и в тот же миг нанес свой, ранив мечницу в бок, под ребрами. Не так глубоко, чтобы это оказалось смертельным, но он по опыту знал, что такие раны очень болезненны.

– Видишь, – сказал он, – доспехи делают тебя медленной.

Она снова атаковала, и он выбил один из мечей из ее руки, клинок упал в грязь.

– Много ты сражалась одной рукой? – подмигнул он. – Я – да, – солгал он.

Вихтих атаковал, нанося колющие и рубящие удары, заставляя Лебендих пятиться к полуразрушенному камину. Он видел дыры в ее защите, но игнорировал их. Он мог бы убить ее дюжину раз, но довольствовался тем, что наносил неглубокие раны, разрывая ее цепной хауберк, как пергамент. Каждый раз, когда он видел возможность закончить бой, он колебался.

«Да что ты такое делаешь. Она слишком хороша, чтобы играть с ней в игры. Прикончи ее».

И все же он колебался.

Штелен. Эта женщина была важна для Штелен.

«Да она отправила Штелен в Послесмертие вот этими самыми руками. Пропади все оно пропадом. Убей эту суку».

Меч Лебендих проскользнул сквозь его защиту, кровь брызнула у него из груди. По ощущениям, мечница срезала ему один из сосков.

– Жалеешь теперь, что у тебя нет доспеха? – тяжело дыша, спросила она.

И снова он отбросил ее серией финтов и атак, убить которыми ее было нельзя.