Правда зеркала

Ферганген выползла из зеркала и встала позади Цюкунфт. Жрец приближался к ним, пробираясь сквозь грязь и изуродованные тела.

– Это конец, – сказала Ферганген. – Вот оно. То, что я так долго планировала, ради чего манипулировала всеми вами и сделала все, что могла.

Она солгала ему, обвела вокруг пальца. Ничто из происходящего здесь не остановит Моргена, не сможет исправить ущерб, который Бедект нанес мальчику.

Почему она не выглядит счастливой?

– Это не реально, – сказал Бедект. – Ты не реальна. Никто из вас не реален. Я в здравом уме.

Вихтих стоял над трупом Штелен с мечом в руках. И вдруг он выпустил клинок, и тот упал на землю.

«Вихтих никогда не бросит меч».

Бросить меч означало отказаться от борьбы. Вихтих никогда не отказался бы от борьбы за титул Величайшего Фехтовальщика в Мире. Бедект смотрел, как Вихтих стоял, безоружный, и рыдал, закрыв лицо руками.

– Это не реально. Я в здравом уме.

Ферганген издевательски рассмеялась. Жрец Геборене подошел к разбитой стене. Он склонил голову в молитве, а Цюкунфт закричала, корчась на полу. Ее плоть вздулась и покрылась рябью, когда что-то внутри пыталось вырваться на свободу.

«Она сейчас умрет. Ее Отражение добьется того, чего хотело».

Он ничего не мог поделать. Он умирал, гниль наполняла его разорванные сталью кишки. Он был беспомощен.

Сломленный старик.

Бедект стиснул зубы и поднялся. Он встал между Цюкунфт и Ферганген. Жрец Геборене, стоявший за Отражением, сбился и замолчал.

– Вы ее не получите, – сказал Бедект.

– Тебе не остановить его, – сказала Ферганген.

Его.

Не «нас»?

Не «меня»?

– Все это неправильно, – сказал Бедект.

Небо пылало, дракон давал круги над полем битвы, испепеляя души, и снова исчезал в горящих облаках. Бесчисленные тысячи уже неподвижных и все еще двигающихся мертвецов усеивали землю. Армия изгнанных демонов стояла позади жреца Геборене, ожидая его приказов. Ожидая, когда он сорвется с Вершины.

Это было уже слишком. Здесь нельзя было победить, и отсюда нельзя было выбраться.

«Неужели это я набредил это все?»

Бедект не знал.

«Они пытаются заставить тебя сомневаться в себе».

Это не сработает. Он знал, кто он такой. Он знал, что он такое.

Это было неправильно. Всё это. Реальность не должна быть такой. Цюкунфт здесь быть не должно. Она не должна так умереть из-за того, что случайно толкнула свою младшую сестру в зеркало.

Бедект выпрямился во весь рост. Боги, как бы ему хотелось, чтобы в руках у него был топор – хотя бы для того, чтобы опереться на него.

– Это неправильно, – сказал он. – Все это – неправильно.

Бедект поднял руки к небу и закричал:

– Я В ЗДРАВОМ УМЕ!

* * *

Штелен вытащила маленький острый нож, и Вихтих понял, что он – мертвец. Она промахнулась и отрезала ему только часть уха. Но если ты посвящаешь всю жизнь тому, чтобы стать Величайшим Фехтовальщиком в Мире, некоторые вещи тело знает само, не нуждаясь в этом куске глины, мозге, который только мешает в бою. Его тело знало то, чего он не знал. Метнув нож, Штелен раскрылась. Его тело заметило, что она отвлеклась, и подействовало само по себе. Он проткнул ее мечом. И его мозг, этот бесполезный кусок глины, осознал произошедшее только тогда, когда стало слишком поздно.

Вихтих увидел, как шесть дюймов кончика его меча вышли между ее горлом и ключицей. Ему хотелось вытащить меч, отменить то, что он сделал. Он хотел извиниться.

«Я убил ее. Этого не должно было произойти».

Самая смертоносная женщина, которую он когда-либо встречал, Штелен была слишком чертовски злобной, чтобы умереть. Когда она вытащила нож, он понял, что это конец, и тогда она метнула нож в Лебендих. Штелен убила ее вместо того, чтобы убить его. Что это значит?

Штелен навалилась на него всем телом. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но оттуда лишь хлестала кровь. Без сомнения, она хотела сказать, сколько боли она причинит ему в отместку.

Слезы текли из его глаз, и он пытался сморгнуть их, но они все равно так и лились.

– Нет, – произнес он. – Я… Я не хотел…

Вытащить меч… Оставить его в теле… Он не знал, что делать.

Штелен положила голову ему на плечо, и он почувствовал, как подкашиваются ее ноги. Он продолжал держать ее вертикально. Она была маленькая, но какая же крепкая; сплошной пучок тугих мышц. Он обнял ее и заплакал в ее вонючие спутанные волосы.

И почувствовал укол ножом чуть ниже пупка.

«Сейчас она меня убьет».

Она сделает так, чтобы он умер первым, чтобы он служил ей в Послесмертии, а не наоборот. Ему захотелось рассмеяться.

«Хитрая сука».

Он продолжал обнимать ее, ожидая вспышки боли. Он протянул руку, чтобы погладить ее по волосам, и его полурука запуталась в них.

Вихтих почувствовал, как она судорожно вздохнула, и понял, что это ее последний вздох. Он ощутил ее губы у своего уха.

– Я буду ждать, – сказала она.

– Я не хотел убивать Лебендих, – сказал он, но Штелен был мертва.

Вихтих крепко сжал пустоту, оставшуюся от нее.