Правда зеркала

Разум Бедекта совсем растрепался, как старый ковер.

Список. Проклятый список. Спасение людей не входило в этот список. Бросать друзей – тоже. Список…

«Почему ты здесь? Пытаешься спасти Моргена? А почему ты пытался спасти того ребенка и его семью от жрецов Тойшунг? Почему ты не трахнул Цюкунфт сразу, как только она предложила? Она не ребенок. Она женщина. Почему ты продолжаешь попытки ее спасти?»

Все, во что верил Бедект о себе, было неправдой. И список тоже был ложью, чем-то, за чем можно было спрятаться. Он был трусом. Его жизнь была ложью.

«Трусости нет в моем списке».

Бедект рассмеялся, и это был треск ломающегося разума.

У него оставалась только одна истина, за которую он мог цепляться: здравый смысл.

– Я в здравом уме, – сказал он в волосы Цюкунфт.

Его мертвецы, вырванные из Послесмертия силой его безумия, сражались с драконом-териантропом. И проигрывали.

Цюкунфт подняла голову и с пришибленным видом посмотрела на него. Ее зеленые глаза встретились с его.

– Мне так страшно, – сказала она так тихо, что он едва разобрал ее слова обрубками обоих ушей. – Не позволяй им забрать меня. Я была неправа. Я не хочу умирать.

Бедект глянул, что там происходит за спиной Цюкунфт. Штелен вытащила нож, закрывая его собой так, чтобы Вихтих не мог его увидеть.

Через мгновение она выпотрошит мечника или вгонит клинок в его крошечный мозг. Вихтих мог быть Величайшим Фехтовальщиком в Мире, но Штелен была идеальной убийцей. В этом с ней никто не мог сравниться.

Бедект изо всех сил пытался подняться, руки его заскользили по собственной крови. Он набрал воздуха в грудь, легкие, наполовину заполненные кровью, затрепетали от усилия.

Если она убьет Вихтиха, она никогда себе этого не простит. Она сообразит это потом, поймет, что он позволил ей победить, позволил ей убить его. Бедекту хотелось смеяться. «Штелен» и «прощение» в одном предложении. Безумие. Он кашлянул кровью.

Не в силах подобрать слова, Бедект просто зарычал на Штелен и Вихтиха, надеясь, что это заставит их прекратить убивать друг друга.

* * *

Штелен маневрировала, скрывая нож от глаз Вихтиха. Она истекала кровью из стольких мелких ран, что ей казалось, будто она купается в крови. В доме во время происходящей тут резни уже пролилось столько крови, что воняло тут, как на скотобойне.

Бедект взревел, как разъяренный лось, и Вихтих отвлекся, глянул на него через плечо Штелен. Она же игнорировала все, кроме убийства. Она крутанула нож в ловких пальцах, оружие все еще находилось вне поле зрения мечника. Сейчас она вонзит ему клинок под челюсть и вгонит прямо в мозг.

Тут она увидела Лебендих. Та свернулась калачиком на полу в расползающейся луже собственных внутренностей. Мечница сжимала в окровавленных пальцах резное изображение Вихтиха. В другой руке она держала нож, готовая вонзить его в статуэтку.

Рука Штелен уже тянулась с ножом к обнаженному горлу Вихтиха, а саму клептик в этот момент озарило: Лебендих тогда не спала. Она видела, как Штелен спрятала фигурки в ее сумке.

«Я никогда ничего не могла от нее скрыть».

И теперь Лебендих убьет Вихтиха.

Штелен взмахнула ножом, лезвие вспороло кожу на челюсти Вихтиха и отхватило ему мочку правого уха.

Нож вылетел из руки Штелен, закрутившись по красивейшей дуге, и вонзился в горло мечницы.

Лебендих булькнула горлом и дернулась. Ее глаза встретились с глазами Штелен. Лебендих выронила зажатый в кулаке нож, подняла руку и коснулась рукояти ножа в горле. Светлые глаза потускнели.

Боль опалила живот и грудь Штелен. Она закашлялась. Ощутила вкус стали. Взглянула вниз – меч Вихтиха вошел ей в живот по самую рукоять. Вихтих бил снизу вверх, и кончик меча торчал у Штелен из спины, в основании шеи. Скользнула взглядом по руке, держащей меч, затем от сильной руки – к мускулистой груди. Сколько ночей она провела без сна, мечтая об этой груди? Даже покрытый шрамами, даже истекающий кровью и раненый, он был прекрасен. Она подняла взгляд от груди к широким плечам, навстречу этим плоским серым глазам.

Но они не были плоскими. Она увидела там тоску – то, чего никогда не ожидала увидеть в его глазах. Она хотела сказать ему, что он дерьмовый убийца и что он никогда не сравнится с ней, но не могла выдавить из себя ни слова. Она попыталась сказать ему, что морда у него, как у Бедекта – как кот насрал. Она попыталась плюнуть на него. И не смогла.

Вихтих сморгнул слезы. Он обнял ее за талию и прижал к себе, вытаскивая из нее меч.

«Сколько раз я хотела, чтобы он трахнул меня?»

– Нет, – ответил Вихтих. – Я… Я не хотел…

Штелен опустила голову на его плечо, навалившись на него всем телом. Он обнял ее, всхлипывая, уткнулся в спутанные волосы.

Она вытащила еще один нож и прижала его к животу Вихтиха ниже пупка. Она услышала, как у него перехватило дыхание.

«Вот так. Я одержу верх. Я всегда беру верх».

И все же он не оттолкнул ее, не попытался защититься.

«Идиот».

Штелен уже не чувствовала ног. Если бы Вихтих отпустил ее, она бы рухнула на пол. Он крепко прижал ее к себе, поднял руку, провел ею по волосам и запутался в них.

«Осталось совсем немного».