Правдивые истории еврейского местечка Черняхов

В семье Арончика счастье и радость: родилась ещё одна сестра! Для кого радость и счастье, но для Арончика и всех – это лишняя работа и забота: та малышня ещё не подросла, а уже новый рот проклюнулся. Но в еврейских семьях рождение детей всегда принималось, как Божье благословение и не меньше. Ерунда все эти разговоры о трудностях и болячках, когда ты смотришь на розовощёкого малыша, сосущего большой палец. Куры несли яйца, корова давала молоко, свиньи и прочая живность процветали: копеечка к копеечке, и вот уже всё не так страшно! Все деньги собирались и аккуратно складывались в семейный банк: в подушку бабушки Миндл. Видимо, более надёжного места в доме не было.

У Арончика тоже не было ни одной свободной минуты: нужно было помогать бабушке, смотреть за малышнёй, то есть быть воспитателем, работать на огороде весной, осенью и летом. Зимой было меньше работы и больше времени для отдыха, но эта семья отдыхать не привыкла и какое-нибудь дело всегда находилось для всех её членов.

Как-то в местечке, возле одного колодца, мужики залили каток, и на этом расчудесном катке катались все дети: кто на санках, а кто и на самодельных коньках. Делались эти коньки довольно просто: бралась деревянная колодка с проволокой и эта конструкция привязывалась верёвкой к ботинкам. Да, были и настоящие коньки, но они были лишь у детей местной знати. Остальные довольствовались тем, что имели: главное, чтобы ехалось!

Был назначен и комендант катка: семнадцатилетний Топеле. Топеле не выговаривал половину букв и учился во втором классе много лет. Он не знал, сколько будет дважды два, но возомнил себя большим начальником, когда ему доверили быть комендантом, вернее, сторожем катка. О да, он был большим начальником, и вся местная ребятня знала: не дай Бог попасть в немилость к этому зверюге, изобьёт до синяков.

В редкое свободное время на каток ходил и наш Арончик. Поскольку семья Арончика была уважаемой в местечке, Топеле радушно принял мальчика и угостил его… Не конфетой, как вы могли подумать, друзья мои, он угостил Арона папироской! О, ужас! Мальчик никогда не курил папиросы, но разве он мог ударить в грязь лицом перед взрослым начальником катка? С видом бывалого куряги, Арончик взял папиросу в руки, поднёс ко рту и затянулся. Лучше бы он этого не делал: слёзы брызнули из его глаз, а из горла вырвался такой кашель, что у Арончика перехватило дыхание. Но, несмотря на этот позор, Арончик пытался сохранить в себе остатки чести, продолжая затягиваться, плакать и кашлять.

В тот самый момент, когда папироса была почти выкурена, Топеле сказал: «Тепель ты долзен тли пацки “Мотола”. Понятно, плидулак?» Три пачки папирос «Мотор»? Но где, откуда у Арончика деньги на три пачки? И на одну нет, а тут три!

Мысли судорожно роились в голове бедного парня: «Одна пачка стоит тридцать пять копеек. Три пачки – рубль и пять копеек! Что делать? Что же мне делать? Стоп! Подушка!»

Арончик побежал домой и быстренько лёг спать. То есть не лёг спать, а сделал вид, что лёг спать, но в эту минуту в комнату вошла бабушка и потрогала губами лоб Арончика.

– Что это ты так рано спать улёгся? Может, тебе нездоровится?

– Здоровится. Замёрз и хочу спать. Иди, бабуля, не мешай.

– Да кто тебе мешает? Я тоже прилягу. Устала. Спина болит.

– Бабушка, а принеси мне чаю!

– Утром.

– Мне холодно, я продрог.

Бабушка нехотя встала и, закутавшись в старый, как она сама, пуховый платок, пошла на кухню.

Арончик не долго думая нырнул в бабушкину подушку и вытащил оттуда рубль. Потом прыгнул в свою кровать и стал ждать бабушку с чаем.

Бабушка принесла чай, Арончик сел на кровати. Бабушка в этот момент решила взбить и поправить подушку Арончика, и в этот самый момент из-под подушки вылетел и плавно спланировал на пол украденный рубль.

Сказать, что Арончику стало дурно, – не сказать ничего.

– Готеню! – заорала на весь дом бабушка. – Откуда ты взял эти огромные деньги? Признавайся!

На крик бабушки сбежались родители Арончика. Дело в том, что до этого позорного момента Арончик никогда в жизни ничего чужого не брал, и, поскольку вором он был совсем неопытным, прокололся очень быстро, спрятав злосчастный рубль под свою подушку

Папа, узнав в чём дело, сходил в другую комнату и принёс большой кожаный ремень, коим и отхлестал несостоявшегося вора. Потом мама учуяла запах папирос, и Арончику пришлось во всём сознаться. Он горько плакал, но не столько от боли, сколько от стыда перед родными: ему как никому была хорошо известна цена этого рубля – ровно столько папа получал за пару сшитых валенок.

На следующий день папа пошёл в поселковый совет, и Топеле был низвергнут с престижной и почётной должности коменданта катка. Мало того, председатель сельсовета пригрозил ему судом, если тот потребует возврата долга с мальчишек, которых оказалось довольно много.