Правила Мерджа

Он усадил Вилена на диван, купленный им на антикварном аукционе за баснословную цену. Они с Алисой переезжали тогда из старого и ставшего тесноватым дома в Салтыковке на новую дачу недалеко от Архангельского. Вопрос меблировки оказался далеко не праздным. Если им удавалось, они покупали мебель сразу и для другой недвижимости, разбросанной по разным странам. До этих дней Кольцов даже представить себе не мог, как дорого может стоить тот или иной «шкафчик» из замка какого-то герцога. Это был новый мир со своими корифеями и мастерами. Самым поразительным для него открытием стала простая истина, что он со своими миллионами был просто нищим новичком, почти статистом, вынужденным раз за разом уступать понравившиеся его Алисе лоты просто потому, что он физически не обладал необходимым капиталом.

Чекарь повернулся к ним спиной и рассматривал пики заснеженных гор на другой стороне озера. Зная, как вести допрос, он отдал инициативу и ждал своей очереди – того момента, когда Вилен начнет запираться. Кольцов отошел к буфету и, достав бутылку французского коньяка, собирался разлить себе и зятю по «десять капель» в надежде таким знаком примирения разговорить его. Неожиданный крик Вилена заставил их обернуться почти одновременно.

– Это ты, ты все им рассказала! Что они приехали? Убить меня? – Он выкрикивал слова все тем же фальцетом, глотая окончания и размахивая руками, как тряпичная кукла в деревенском театре.

Наташа стояла на середине лестницы, полукругом спускавшейся со второго этажа. Было понятно, что она стоит там давно, и просто никто из мужчин ее не замечал. Вилен затих так же неожиданно, как и начал выкрикивать свои безумные обвинения. Тишина, наступившая в гостиной, стала почти звенящей. Наташа, поправив свой наскоро накинутый пеньюар, спустилась вниз еще на две ступеньки. Она так часто думала об этой встрече – и вот стояла перед ним совсем неподготовленная к ней, вскочившая с постели почти в чем мать родила и не узнающая смотревшего на нее одноклассника. Его холеное, бронзовое от автозагара лицо казалось чужим. И взгляд когда-то так любимых глаз был теперь жестоким и безжалостным. Наташа впервые видела Романа в костюме, и его белые манжеты, сцепленные платиновыми запонками, показались ей похожими на те, что использовал Вилен, отправляясь на свои вечеринки, и поэтому омерзительными.

– Иди к себе! – сказал Кольцов, взяв себя в руки и на правах отца пытаясь как-то привести ситуацию в деловое русло.

Наташа уже хотела уйти; и даже не по привычке слушаться своего всемогущего отца – она просто не могла сейчас смотреть на человека, внешне так похожего на ее героя, но которого она совсем не узнавала.

Часто, очень часто по вечерам, пытаясь заснуть, она представляла себе, как могла бы произойти их встреча. Иногда они встречались случайно, а у него жена, дети; иногда он находил ее, настигал в толпе, клал руку на плечо – и она, оборачиваясь, замирала на месте. Внезапно она поняла, как благодарна мужу за его отказ от нее как от сексуального объекта. И это неожиданное чувство заставило ее остаться.

– Здравствуй, Роман, – сказала она и удивилась сама, насколько твердо звучал ее голос.

– А! Так у тебя, значит, все-таки есть любовник! – визжал Вилен, на самом деле благодарный, что она не оставила его одного с двумя гангстерами.

В том, что его тесть способен на все, он не сомневался уже давно. Его инстинкт самосохранения подсказывал ему, что надо выбрать формат семейной ссоры, а не деловой беседы. Он продолжал истерику, хотя на самом деле чувствовал, как гора свалилась с его плеч и самое страшное уже позади.

– Отлично! Прекрасно! При живом муже он заявляется сюда вместе с твоим папашей, которому законы не писаны! Ты посмотри, у меня, наверное, сломан палец на руке, я не смогу сегодня работать! Он меня чуть не убил! – продолжал причитать Вилен, но фальшь в его интонации могла обмануть кого угодно, только не старого особиста.

– Вилен Алексеевич, вы рано расслабились, – сказал Кольцов и, перелив коньяк из одной рюмки в другую, поставил пустую обратно на буфет; поднеся вторую поближе к лицу, вдохнул благородный аромат и, медленно смакуя каждую каплю, выпил до дна. Помолчал, пока обжигающая жидкость спустилась вниз до желудка, и сказал: – Если вы, голубчик, недовольны результатами действий этого джентльмена… Ты не возражаешь, если я буду так тебя называть на нашем маленьком семейном petit déjeuner[53]

? – обратился он уже к Чекарю и продолжил, глядя снова на зятя: —…То я думаю, он может все начать сначала и исправить свои недоработки!

– Прекратите! Прошу вас, этот ваш язвительный тон, он совершенно неуместен, – ответил Вилен уже спокойно, поняв, что отделаться семейным скандалом не удастся и лучше вести себя разумно.

– Расскажи мне, кто на тебя вышел и что он от тебя хочет, – сказал Кольцов, присаживаясь рядом на диван, немного развернувшись в его сторону и создавая таким образом ощущение сопричастности к проблемам допрашиваемого.

– Вы… – открыл было рот Вилен, но тесть знаком остановил его.