Правила Мерджа

За него всегда просил сын. И проблема была не в том, что Вуколов был внебрачным ребенком, проблема была в том, что он был единственным отпрыском Анатолия Борисовича. Вчерашний демарш Жомова стал последней каплей, переполнившей его терпение. «The last straw»[108], – повторил он про себя несколько раз. Как большинство современных дворян, он считал себя полиглотом, и ощущение, что он может думать на заморских языках, поднимало самооценку. Выцедив последние капли из бутылки, он кинул ее высоко вверх, облегчая по крайней мере этим пяти звездам дорогу на небо. Вернувшись в свой трехэтажный особняк с отделкой, выполненной в викторианском стиле, слегка подпорченным неизбежным российским барокко, Додолев, стараясь не спотыкнуться в царящем полумраке на лестничных ступенях, поднялся на первый этаж и прошел в сигарную, спрятанную за двойными дверями, исключающими попадание дыма в остальные помещения. Охрана была предупреждена: проводить к нему Вуколова немедленно, если только тот соизволит появиться. Humidor[109] был доверху забит сигарами из разных стран, хотя, конечно, при всей широте выбора ничего не могло быть лучше кубинского табака. Выбрав короткую, похожую на фюзеляж истребителя времен Второй мировой войны, он срезал у нее оба кончика и, чиркнув спичкой, начал раскуривать ее, попыхивая в обе стороны и наполняя комнату слоящимся пластами дымом. В дверь поскреблись. Это был Антон; он на правах посвященного в маленькие хозяйские тайны чувствовал себя немного компаньоном и сегодня исполнял роль ночного портье.

– Виктор на КПП. Говорит, срочное дело к вам, – сказал он полушепотом.

– Пропустите. Я жду его, – ответил Анатолий Борисович, придирчиво разглядывая ярко-красный ободок тлеющей сигары. Ему казалось, что он, этот ободок, был не вполне ровным, а значит, табак был подобран небрежно, и это его удручало.

– Он сильно пьян, – сменный водитель-компаньон поспешил сделать холуйское замечание, о котором его никто не просил. Анатолий Борисович оторвал взгляд от сигары и с еще большим недовольством, чем раньше, посмотрел на Антона. Поняв, что ляпнул глупость, и вдобавок невпопад, тот бесшумно ретировался исполнять приказ.

Вошедший Вуколов был не только пьян, но и, очевидно, хорошо «вкряченный» коксом. Однако это обстоятельство не мешало ему твердо держаться на ногах и, глядя все время прямо перед собой, говорить твердо и ясно. Полдела было сделано. Виновник ночного аврала был рядом, и теперь они могли вместе прикинуть план контрнаступления.

– Ты хотя бы понимаешь, что никто – я повторяю, никто – из знающих мою тайну не может быть безопасен для нас? – говорил Додолев с зажатой во рту сигарой. Они решили перейти на виски, и он, щурясь от дыма, попадавшего в глаза, тщательно уравнивал количество напитка в стоящих рядом стаканах.

– У меня есть чем им всем ответить. Нелегал. Сам вышел на связь. Пропал с радаров много лет назад. Переправляли его по линии генерала Защепова, но ты же сам знаешь, они «мокрушники» и не способны на интеллигентную работу. Этому умнику каким-то чудесным образом удалось унести ноги от ФБР, и сейчас он при делах в одном из колумбийских картелей, – сказал Вуколов, все также стараясь смотреть все время прямо, чтобы не потерять фокус.

– А кто посадил тебя на кокс? Зачем тебе это?

– Кто не без греха, пусть кинет в меня камень, – произнес с вызовом Вуколов, вставая и направляясь за своей порцией так четко отмеренного виски. Он выпил залпом и вернулся обратно, плюхнулся в кресло, так и не пошатнувшись.

– Несколько часов назад твой протеже вломился ко мне в кабинет. Он успел наговорить достаточно для того, чтобы мне захотелось не только закидать тебя камнями, но и похоронить под мраморной плитой. Честно говоря, я не понимаю, почему я до сих пор с тобою нянькаюсь. Скажи мне, зачем нам этот нелегал, какая от него польза? Тебе надо лечь в клинику и пройти детоксикацию, не ты первый, не ты последний, сейчас вас, наркоманов, лечат. У меня и без тебя забот хватает… – Додолев хотел продолжить, но Вуколов энергичным жестом прервал его.

– Во-первых, меня все устраивает. Мне нравится, как я живу, и ни о каких лечебницах не может быть и речи. Во-вторых, можешь со мной не нянчиться. А в-третьих, я увижусь с этим парнем через некоторое время в Сан-Тропе, я специально выбрал это место для встречи, чтобы заодно повидаться с матерью. Могу, если хочешь, передать ей от тебя привет, – сказал он, и в голосе его Додолев почувствовал обиду и укор за оставленную им когда-то женщину.

– Передай, но я не понимаю, зачем все это? К чему ненужные риски? – Анатолий Борисович отложил в сторону погасшую сигару и посмотрел на сына с сочувствием.

– Ты слышал про Рауля? Он контролирует весь трафик из Южной Америки, он продал меня этому вонючему Жомову, и я не собираюсь это прощать.

– Забудь о Жомове, я уже позаботился о нем, – поспешил успокоить его Додолев.