Правила Мерджа

За кажущимся сумбуром рабочего дня Григория Леонидовича скрывался строгий распорядок. Нельзя было сказать точно, сколько часов в сутки он посвящал кропотливой добыче различных мировых валют. Можно было предположить, что он научился не отключаться от дел даже во время сна. Этим объяснялась его любовь поспать подольше. Он был и жаворонком, и совой одновременно: рано ложился спать, как первые, и поздно просыпался, как вторые. Некоторые весьма элегантные решения приходили ему именно ночью. Еще одним правилом были ежедневные бизнес-ланчи. Не в смысле комплексного обеда за тысячу рублей в столовке бизнес-центра, а как сакральный ритуал, включающий неспешный прием пищи в небольшой компании из двух или трех человек и служащий укреплению доверия и расположения со стороны нужных ему людей. После этого он, как правило, устраивал себе небольшую сиесту. Следующим неизменным мероприятием любого из дней недели было посещение спортзала. Григорий Леонидович не случайно выбрал часы после трудового дня. Он мог ходить на спорт в любое другое время, но какой смысл от общения с домохозяйками и лодырями, с его точки зрения бездарно проливающими пот, вместо того чтобы делать бизнес? Нет нужды описывать ту радость и теплоту, которую испытывал нужный ему человек, когда он «случайно» встречал Зельдина на переговорах в банке или в профильном министерстве, ведь не далее как вчера этот милый и общительный человек, каким на самом деле и являлся Григорий Леонидович, давал ему дельные советы, как сбросить лишний вес или избавиться от боли в пояснице. Главное, что они давно уже были на «ты», и Григорий Леонидович мог рассчитывать на полное взаимопонимание и доверие.

Этим вечером он уже успел переодеться и, сидя на банкетке, завязывал шнурки своих кроссовок, одновременно перекидываясь ничего не значащими фразами с еще одним приверженцем здорового образа жизни. Внезапное появление Марата, как смерч ворвавшегося в раздевалку, сразу испортило ему настроение. Зельдин любил играть в опасные игры, но старался не переходить линию невозврата. Бледное как смерть лицо татарина с первого взгляда подсказало ему, что произошел «заступ». В раздевалке явно было невозможно говорить, не привлекая внимания, и они вышли в коридор. Шнурки одного из кроссовок так и остались незавязанными, и пластмассовые наконечники цокали по паркету в неожиданно наступившей тишине.

– Жомов и его жена найдены мертвыми сегодня днем у себя в московской квартире, – прошипел Марат, зачем-то прижимая Зельдина к стене коридора.

– Ну мы-то тут при чем? Ты же не думаешь, что кому-то из нас могла прийти в голову такая глупость? – сказав это, Зельдин попытался отодвинуть от себя своего товарища. Как это ни странно, но в эти секунды он больше всего боялся еще раз вдохнуть запах чеснока, исходивший от говорившего.

– Я только что от своего человека из ментовки. Он должен был передать мне сегодня досье на мать интересующего нас субъекта.

– Передал? – спросил Зельдин. Он присел на корточки и завязывал второй шнурок, к своему огромному удовольствию избавившись от прислонившегося почти вплотную к его лицу Марата.

– Да. Но еще он сказал, что ты главный подозреваемый как заказчик убийства. Дальше слушай: водители Сунне и Поповича в ментовке, и их не выпустят, пока они не оговорят сами себя.

– Прекрати истерику, им не в чем признаваться. Это все какая-то чепуха. Мы никогда не действовали такими методами. Да пусти ты меня, наконец!

– Нашли ствол. Отпечатки совпадают с отпечатками водилы нашего Поповича. На камерах наблюдения машина Сунне, и все в цвет по времени и месту. – Марат говорил быстро, не переставая жестикулировать.

– Этого не может быть. Это подстава, – сказал Зельдин, чувствуя, как его ноги становятся ватными и непослушными.

– Мой человек намекнул мне под большим секретом, что сегодня к ночи, край завтра утром, они получат у судьи разрешение на твой арест.

– Хорошо, я понял. Это чья-то подстава, вероятно, Кольцов никак не угомонится, хотя и кроме него людей хватает, которым мы пощипали перья, – сказал Зельдин, направляясь обратно в раздевалку.

– Ты куда собрался? – прошипел Марат, увлекая его в сторону пожарного выхода. Они выскользнули на задний двор и, лавируя между грудами картона и полиэтиленовых мешков, набитых мусором, кое-как вприпрыжку добежали до следующего проходного двора. Неприметный «хундай», подозрительно покосившийся на левую сторону, моргнул им аварийкой. Через минуту они выехали из арки и, пропустив вперед машину скорой помощи, влились в длинную вереницу автомобилей, обреченных на многочасовые московские пробки. Сидевший за рулем Гера Сунне, казалось, истекал потом и постоянно вытирал лицо носовым платком. Он для конспирации снял свою шляпу, и его длинные седые волосы, обрамлявшие внушительную лысину, сейчас растрепались и каким-то жутким каре свисали почти до самого воротника его пальто.