Преодоление

И Владислав, оставив Смоленск, двинулся к Дорогобужу. Туда его полки пришли шестым лагерем и соединились со стоявшим там войском.

Ходкевич, встретив его, показал ему издали город, пояснил, что там два замка.

– Один на возвышении! Вон там! – показал он ему. – Другой стоит на равнине!..

– А как с запасами?

– Оба замка снабжены пушками, порохом и ядрами! В достаточном количестве! Так что взять город не так-то просто!

Дорогобуж, лежавший на правом берегу Днепра, производил впечатление города многолюдного, неприступного.

Ходкевич полагал, что крепость придётся брать штурмом или осадой. Но на этот раз он ошибся.

На следующее утро в его стане неожиданно появились гонцы из города.

Ходкевич принял их.

– От воеводы с предложением! – заявили они. – Город будет сдан в обмен на то, что он не подвергнется разграблению!

– Гарантирую выполнение этого условия! – заверил он их.

В польском лагере для встречи посланцев города выстроились парадно гусары и гайдуки. Пройдя сквозь этот строй, процессия приблизилась к ставке королевича.

Шатёр королевича, яркий, с белой и красной полосами, был украшен королевским гербом. Перед шатром стояло кресло: деревянное, прочное, из дуба, с обтянутым бархатом сиденьем, и отполированными подлокотниками, с высокой спинкой. Над ней, над спинкой, прямо над головой сидящего, тоже был герб. Сделано кресло было так, чтобы сидящий в нём держал прямо стан, подчеркивая так королевскую честь… И Владислав, сидя в этом кресле, невольно высоко вскинул голову. Он, полноватый, в расцвете юношеских сил, уже хорошо владел собой в таких вот ситуациях. Подле его кресла стояли придворные, гетман и комиссары, его советники, и многочисленная личная охрана.

Воеводы низко поклонились ему. За ними также низко поклонились священники. Боярские дети, стрельцы и горожане упали на колени, прося о помиловании…

В конце этого приёма Лев Сапега объявил волю королевича русским.

– Государь и великий князь Владислав Жигимонтович благосклонно примет всех, кто хочет служить ему! Остальным же его величество даёт свободу выбора: оставаться в городе или отъехать к себе домой…

Так Дорогобуж был сдан без боя королевичу. И его войска заняли его. В нагорном замке расположился ротмистр Невяровский с пехотой. В другом замке обосновался с немецкими наёмниками генерал Апельман.

На одном из советов у королевича разгорелся спор между комиссарами и гетманом. Сапега и поддержавшие его комиссары предложили немедленно идти к Вязьме, полагая, что она так же легко сдастся, как и Дорогобуж.

– Господа, о чём вы! Время думать о размещении войска на зимних квартирах! – напомнил всем Ходкевич. – И лучше всего сделать это в окрестностях Дорогобужа, на защищённых позициях! А не зимовать под Вязьмой в поле в случае неудачи!..

И так, в советах, на которых они не могли прийти к какому-нибудь решению, прошли две недели.

Собрался, уже который раз, очередной совет. В середине дня, когда они, комиссары, королевич и гетман, настроенные раздражённо друг к другу, хотели было уже расходиться, поручик Ходкевич доложил, что в лагерь приехали какие-то русские: похоже, боярские дети, говорят, из Вязьмы…

– Зови! – приказал гетман, сразу догадавшись, что это такое.

Поручик вышел. Вернулся он с русскими, которых ввели под охраной гайдуков. Это были боярские дети, мелкие служилые.

– От служилых города Вязьмы! – сообщил один из них. – Воеводы города, Пронский и Белосельский, уехали в Москву! Бросили город!..

Затем он заявил, что оставшиеся в городе служилые и их новый выборный воевода просят королевича пожаловать в город.

Ходкевич на мгновение даже растерялся, соображая, что бы это значило. Не верил он, проницательный и волевой, подачкам Фортуны. Он подозревал, что за этим, легкостью, с какой они получили крепость, кроется что-то опасное, какое-то предупреждение для них.

Но решения он принимал быстро, так же быстро и решительно действовал. Он поднял полки. На пятый лагерь его войско уже стояло под стенами Вязьмы.

В крепость отправились трое посланцев города, доверенные короля, принявшие его сторону, и новый вяземский воевода. Они привели всех в городе к присяге на имя королевича.

После этого Владислав сам вступил в город.

До Москвы оставалось совсем немного, один бросок, одно препятствие. И этим препятствием был Можайск.

* * *

Очередное совещание комиссаров с участием Владислава началось бурно.

– Можайск – это ключ к Москве! – заявил Стравинский.

– Да, взяв Можайск, мы устрашим её! – вторил ему Пётр Опалинский…

Обсудив детали похода на Можайск, они разошлись в тот день. Перед этим договорились, что незамедлительно оформят своё решение документом и приступят к его выполнению.

– Господа, если нет возражений по существу, тогда начнём подписывать! – объявил Сапега.

Он первым поставил подпись под документом в присутствии Владислава.

За Сапегой, аккуратно обмакнув в чернильницу ручку, расписался Яков Собеский. Затем свою подпись поставил епископ Андрей Липский.

– Пан Константин! – пригласил Сапега теперь Плихту, сохачевского Каштеляна.

Плихта встал со своего места, хотел было подойти к столу…