Приключения режиссера

Два вохровца сидят в морге и коротают ночь. Понятно, что их язык – это не язык театра, это не язык актеров. А герои не могут по-другому разговаривать и не могут не выпивать. Это очень жесткий мир. И спектакль – это жесткий поединок в замкнутой ситуации. Когда спектакль вышел, был жуткий скандал. А для меня состоялся лексический эксперимент, потому что я смог доказать, что уже на двенадцатой минуте никто из зрителей не обращает внимания на лексику, если точно «собран» конфликт, если точно выстроен спарринг, если сыграно глубоко и попадает на подсознательный уровень. Играли блестящие ленкомовские актеры Сергей Чонишвили и Андрей Соколов. Позже играла другая пара – Сергей Чонишвили и Олег Фомин. Но принцип был сохранен. Для меня это было очень интересно. Запад уже прошел через это – там спокойно оперируют такой лексикой как культурологическим феноменом. Мы первыми сделали настолько убедительно, что в начале девяностых это стало модным. Я считаю, что для профессионального театра вставить в пьесу одно-два подобных слова – позор. Этакая фига в кармане. А вот поставить спектакль, где изначально это является «предлагаемыми обстоятельствами» пьесы, – честнее. Количество международных премий, фестивали, которые мы с «Игрой в жмурики» объездили, подтверждают мою правоту.

Как-то мы играли в Сорбонне. Пригласили славистов, которые шесть лет учили русский язык. Они ничего не могли понять. Сидели с вытаращенными глазами на судорожных лицах, пытаясь осознать: что же они столько лет изучали? Я очень смеялся. С этим спектаклем было много забавных случаев. Однажды произошла просто трогательная история. Учительница привела целый класс, и когда я резонно посоветовал ей увести ребят из зала, она на повышенных тонах сказала, что сама уже видела спектакль и привела подростков специально, чтобы они узнали эту лексику в театре, а не в подворотнях. И она права. Кстати, психологами было давно доказано, что не надо бояться этих слов, потому что, когда произносится подобное слово или выражение, идет энергетический сброс негатива. Лучше для здоровья, нежели копить все на сердце, не имея возможности высказаться.

Был еще один потрясающий случай. На одном из спектаклей зритель встал и прошел через весь зал к выходу. Актеры выдержали паузу, потому что реакция зрителей – тоже спектакль в спектакле. А этот мужчина не ушел, а встал в кулисе и продолжал смотреть весь спектакль. Сначала я не мог понять его странного поведения, а потом увидел невероятную картину, просто праздник души – он, оказывается, послал «гонца» купить ящик водки. Всем выходившим зрителям он наливал пластмассовый стаканчик водки и просил выпить, потому что этот спектакль про него.

Кто же знал, что он работал в морге! Наутро пара газет написала: Житинкин дошел до того, что спаивает зрителей. На следующий спектакль пришло в два раза больше зрителей – все решили, что Житинкин на каждом спектакле наливает водку. Так рождаются мифы о Житинкине. Кому-то это покажется глупостью. А мне дорог миф обо мне. Миф как контаминация сущего. Дороже, чем статьи, монографии…

Игра

Где больше обмана и игры – в жизни или в искусстве? Вопрос, вообще, замечательный. В силу того, что искусство по природе своей условно, кажется, что обмана больше в нем. Но, к сожалению, это не так. Правдивость актера – залог настоящего искусства и успеха…

Ложь в жизни ужасна. В Америке, по определению, ребенок – это сама искренность, так как он еще не умеет врать. Наши дети не могут обходиться без вранья, потому что все, что их окружает, подталкивает ко лжи. В цивилизованных странах формула «себе дороже» действует иначе, чем у нас: если заметят, что ты нечистоплотен, ты потеряешь клиентуру. Лжи в жизни больше, чем в искусстве. Я знаю очень много непорядочных актеров в жизни, которые играют на сцене благородство и нравственность. В душе у них такие «черные дыры», что с ними надо быть очень осторожным. Меня поражает, что талант абсолютно не связан с нравственностью.

Мораль и искусство, я бы сказал, – «две вещи несовместные». Если искусство морализирует, оно раздражает людей. Порой и нравственность является помехой в искусстве – невозможно прорваться к новым горизонтам в сфере психики, если следовать только устоявшимся догмам нормального бытия. Искусство всегда балансирует на грани, всегда провоцирует зрителя испытывать то, что не происходит с ним в жизни. Со всем этим можно спорить, но, к сожалению, это так…