Приключения режиссера

Как-то журналисты на пресс-конференции поинтересовались планами Бориса Владимировича.

Актер невозмутимо заявил: «У меня большая программа. Секс, наркотики, рок-н-ролл». Циничная пишущая братия была поставлена в тупик. Неизвестно, правда ли все вышеперечисленное, но то, что Иванов страстный поклонник классической музыки, знали все.

В театре Борис Владимирович никогда никому не отказывал в просьбе, всегда выслушает и поможет. Станиславский говорил, что настоящий артист тот, кто сумел сохранить в себе качества ребенка. Бобочке это удалось. С детства он собирал фигурки маленьких птичек…

В день своего 80-летнего юбилея он не устраивал пафосного приема, а сыграл в спектакле «Иисус Христос – суперзвезда» Понтия Пилата, после чего все желающие поднимались на сцену, чтобы поздравить великого артиста фронтовыми ста граммами…

Зритель

Театральное дело – особого рода политика. Я должен привести зрителя на спектакль и удержать. Я безумно благодарен своему зрителю, который идет за моими спектаклями из театра в театр. Потому что в нашей судьбе он самый главный судья. И, повторяю, не верьте, когда говорят, что неважно, полный зал или нет, – это неправда. Когда зал полон – мы счастливы! Только в Москве шло одновременно пятнадцать моих спектаклей. Такой широкой палитры не было, пожалуй, ни у кого, и я не хвастаюсь. Я рад тому обстоятельству, что моих зрителей очень много. Они знают, что если идут на спектакль Житинкина, он их ожидания не обманет. Даже если это будет не самая любимая их пьеса или не самые любимые актеры. Потому что даже в эффектной упаковке, иногда провокационной, все равно в глубине будет скрыто очень серьезное содержание.

Сегодня невозможно ставить Камю, Ведекинда, Уайльда, Андреева, Манна или обожаемого мной Теннесси Уильямса, невозможно ставить сложную прозу или, скажем, экзистенциалистскую драматургию, не учитывая того, что зритель должен все это переварить и не должен скучать. Понятно, что очень хороший драматургический текст имеет смысл, только когда он хорошо энергетически заряжен. Я всегда говорю, что «обманываю» своего зрителя в хорошем смысле слова, – иногда он идет на скандал, иногда привлечен слухом, что в моих спектаклях много странных вещей, сделанных умышленно откровенно. Привлеченный этим, зритель уходит со спектакля, заряженный совсем другим…

В каждом своем спектакле я пытаюсь спровоцировать зрителя на поиск своего собственного решения.

Я хочу, чтобы у зрителей после спектакля был какой-то новый поток размышлений, ассоциаций. Пытаюсь заставить вникнуть в проблемы, которые, казалось бы, очень от него далеки. Знаете, мы так завязли в быте, что страшно становится. Все время говорим о том, что надо что-то купить, надо поменять машину или просто свести концы с концами, поэтому наших душевных сил хватает только на сериалы. А мне хочется, чтобы театр мог конкурировать с этим телевизионным зрелищем. Ведь чем хорош «ящик»: можно смотреть какую-то серию и мыть тарелки, а в театре этого просто не удастся. Вам приходится быть соучастником поединка и волей-неволей выбирать, на чьей вы стороне. Вот когда зритель будет сам себе задавать этот вопрос, я буду счастлив…

Анатолий Эфрос был уверен, что нужно доверять только чутью зрителя. Это единственный максимально объективный критерий, определяющий уровень театра.

Я очень люблю в театре из НИЧЕГО делать НЕЧТО. Чтобы везде была скрытая метафора. Я хочу столкнуть зрителя с тех ценностных ориентиров, которые у него есть, чтобы он мучился вопросами: почему в моей жизни не было такого романа или страсти, или такого душевного приключения? Может, еще будет? Я всегда оставляю надежду. Всегда оставляю право ждать…

Поэзия и натурализм, метафора и натурализм. Рядом с духовной эволюцией идет сексуальная эволюция. Это нужно показывать. Как режиссера меня не интересует, с каким знаком любовь. Любовь, и все! Мои герои часто – люди искусства, близкие к гениальности. После полувекового перерыва я вернул на сцену «Милого друга» Мопассана, «Любовный круг» Моэма. Я впервые в России поставил «Калигулу» Камю, «Признания авантюриста Феликса Круля» Манна, «Нижинского, сумасшедшего божьего клоуна» Бламстейна, «Большую тройку (Ялта-45)» Свенссона…

Любой постановщик, снимая книжку с полки, отвечает себе на вопрос, почему сейчас и в этой стране он ставит именно это. Зритель всегда все идентифицирует с собой лично. Я обожаю делать из зрителей соучастников. Однажды я сказал, что в нашей стране наступило время милых друзей. И поставил «Милого друга» Мопассана. Сейчас я убежден, что наступила эпоха авантюристов. То, что творится у нас в политике, – один в один к тому, что существует в искусстве. Об этом «Признания авантюриста Феликса Круля» с Сергеем Безруковым.

Он же играл главную роль в спектакле «Псих», который я поставил в «Табакерке».