Приключения режиссера

В итоге Ольгу приняли в труппу Ленинградского театра комедии. А Елена поехала работать в провинцию. Игру Аросевой-старшей я видел в Омске, она была сильной драматической актрисой. Я, кстати, долго не мог понять и спрашивал Ольгу Александровну: «Как же Акимов не заметил, что имена разные? Вы – Ольга, в дипломе написано “Елена”». – «А я ему доказала, что это одинаковые имена, – отвечала Аросева. – Врала вдохновенно, что и меня, и сестру в семье зовут Леля!» Несмотря на подмену, сестра ей не завидовала, не обижалась. У них сохранились близкие отношения, Аросева всю жизнь помогала Елене Александровне. Она дожила до 93 лет, до последних дней играла на сцене. И ни разу не попросила свою знаменитую сестру устроить ее в столичный театр.

Позже именно с любимой сестрой Ольга Александровна совершила путешествие в прошлое. Вместе они поехали в Прагу и разыскали особняк, в котором в детстве жили с отцом. Пережить такие потрясения и возродиться, как птица феникс, не каждый бы смог…

Когда Ольге Александровне было девять лет, ее снимок, где она беседует со Сталиным, опубликовала «Комсомольская правда». Отец был еще в фаворе у вождя, а через несколько лет бесстрашная Аросева уже писала письмо Сталину с просьбой освободить папу, не ведая, что к тому времени его уже не было в живых. Когда она, как и все, узнала правду, не было никаких оправданий для кумира детства. Ольга Александровна чуть ли не первая прочла самиздатовские книжки Солженицына, Шаламова, гонялась за такими вещами. Если честно, она была настоящей антисоветчицей. Но избежать серьезных проблем ей помогал образ балагура, клоунессы. Рискованные выходки – публично рассказать политический анекдот или изобразить Брежнева на банкете, – за которые другой мог серьезно пострадать, ей прощались. Аросевой всю жизнь можно было то, что другим нельзя. Почему? Не знаю…

Когда мы выпустили долгожданную премьеру, Александр Ширвиндт с облегчением сказал: «Слава богу! Надо ей давать побольше работы, а то Оля что-то стала грустить…» Совершенно непонятная непосвященному логика. Человеку, который порой за кулисами садится в инвалидную коляску, а на служебном входе для нее иногда дежурит скорая, – «побольше работы». Ширвиндт понимал Аросеву без слов, и вообще они были по натуре очень похожи. Оба остры на язык, даже порой циничны.

Как-то мы сидели на юбилее Ольги Александровны, и вдруг объявили, что ей в дар преподнесли американский автомобиль. Вероятно, некоторые коллеги не смогли скрыть зависти, потому что Ширвиндт произнес: «Посуровели лица товарищей…», а Аросева захохотала. Потом, кстати, с этой машиной Аросева страшно мучилась. Оказалось, запчастей к ней не достать, машина капризная, постоянно ломается. Но она принципиально ее не продавала…

Как-то Александр Анатольевич в минуту слабости пожаловался Ольге Александровне: «Не могу больше! Устал… Так хочу уйти из театра». – «Ну, ты подожди, не уходи, пока я не помру», – невозмутимо прокомментировала это сообщение Аросева. «Ну, ты сильно не задерживайся…» – так же невозмутимо продолжил Ширвиндт. Никто, кроме них двоих, не воспринял бы такого юмора. И я, подружившись с Ольгой Александровной, понял, что она не «стерва», как говорили некоторые, а просто прямой человек. Ненавидящий притворство, штампы, лицемерие… Помню, как после худсовета она сказала одному актеру: «Ты знаешь, а тебе бы надо похудеть». При всех. Он сначала обиделся, а потом взялся, сбросил килограммов пятнадцать, и его стали чаще снимать в кино.

Я застал в Театре сатиры и 90-летнего Валентина Плучека, которого Аросева винила в своем многолетнем простое. Под конец жизни Плучек многое переосмыслил, просил прощения у тех актрис, которым раньше не давал главных ролей. Извинился перед Верой Васильевой, помирился с Ольгой Аросевой. Она его простила… Понимала, что неприязнь была вызвана в основном бешеной популярностью «Кабачка “13 стульев”» – передачи, успеха которой Плучек не понимал, но терпел. «Я ведь осознаю, что именно потому, что Миронов снимался у Гайдая, а теперь наши актеры торчат в телевизоре, к нам в театр народ бежит…» – говорил мне Валентин Николаевич. Парадокс же в том, что, играя мало, Аросева все равно считалась примой Театра сатиры, и Плучек не мог с этим ничего сделать. Он ей давал маленький эпизод, а она срывала такие овации, что забывали об исполнителях главных ролей.

А еще у Аросевой был бешеный график гастролей по стране с мини-постановками на тему «Кабачка», скетчами, спектаклями. Поэтому ее знали и любили. И снималась она довольно много, но больше всего запомнились два фильма: «Берегись автомобиля» и «Старики-разбойники», оба рязановские.