Принц Половины Осени

Я отшатнулся и чуть не упал, когда мир посерел и начал расплываться, сглотнул подступающий ком и попытался начать дышать нормально. Меня охватила злость и паника. Но шум уже выполнил своё дело: Никс уже смотрела по другую сторону стекла. Сквозь кровавые следы содержимого чужой головы я видел жуткую пару змеиных глаз. Никс всмотрелась в наши лица, сощурилась и с удивлением улыбнулась. Она меня узнала, будто своего старого друга встретила. Я попятился, Скотт схватил меня за рукав и потянул в путаницу коридоров. Я слышал стук за спиной, когда я оглянулся, я увидел, как по стеклу медленно расползаются трещины.

***

Мы долго петляли, постоянно оглядываясь за спину. Меня мучила мысль, что Никс сломала стекло. Она с нами на одном этаже. Мы прижались к одной из стен в небольшом закоулке, сердце бешено колотилось, я боялся закрыть глаза, потому что знал, какая картинка перед ними предстанет.

– Зачем ты выстрелил? Она же ничего не сделала. – Я попытался подавить приступ истерики, который уже сильно зудел в груди. Голос срывался на гласных.

– Я уже говорил: мы с Хранителями не связываемся. – Заученно повторил Скотт.

– Я виделся с ними. Я видел Лисс, она хорошая. Она пыталась мне помочь.

– И именно поэтому они позволили тебе попасть в лагерь, а потом и на Ямы. – Саркастически поддакивал мне Скотт. – Открой глаза! Никс только что убила невинного на арене! Чем ты для неё лучше?

Я почти задохнулся от гнева. Никс говорила что-то подобное о военных.

– Никс – чудовище, но это не давало тебе право убивать Сару.

– Она нас выдала.

– Она просто испугалась. – Попытался объяснить я с отчаянием в голосе. – Оказывается, мы дружили, когда были детьми.

Скотт рвано вдохнул. Конечно. Конечно, он просто не узнал её. Он видел её, когда она была ребёнком. Девочка с хвостиками.

– В день, когда ты вытащил меня из-под пола прогнившего дома, она подарила мне цветок. – Ком сильнее сдавил горло, глаза защипало. – Она просто испугалась. Мы могли вернуть её домой, а ты выстрелил ей в голову.

Он прижал руку к груди и сжал ткань комбинезона. Томас скотт Маршалл, один из лучших учеников академии «Ривер Вест», обвиняется

в убийстве подростка.

– Сними маску, Томас. – Вежливо, с надрывом попросил я. – Хочу посмотреть, как ты изменился за время, пока мы не виделись.

Я не могу сказать, каким было процентное соотношение эмоций: злость, радость, страх. Реальность кружилась сумасшедшей каруселью, мне хотелось бежать, но я не знал, куда. Томас протяжно выдохнул.

– Отключение защиты. Последний рыцарь.

Датчики около нижней челюсти замигали, послышался тихий писк. Томас завёл руки на затылок, нажал. Щёлкнули защёлки, и он стянул шлем с головы. Он выглядел немного старше, чем в моих воспоминаниях. У него есть пара шрамов на лице. Томас устало усмехнулся. Он очень похож на папу, только черты его лица заметно мягче, может, это из-за того, что Томас ещё молод.

– Пароль от твоей бомбы на голове «последний рыцарь»? – Я грустно улыбнулся сквозь проступившие слёзы.

– Твоя любимая видеоигра.

Я едва не кинулся его обнимать.

***

Через ещё практически полчаса наших блужданий Томас снова вышел на связь с Алексом, тот сказал, что главный вход перекрыт, к нему ведут всех сотрудников, заключённых стараются держать в одном крыле с помощью перекрывания коридоров. Но несколько ходов меду крыльями и корпусами должны поочерёдно открываться. Это на экстренный случай.

– Какого чёрта вообще происходит?

– Когда ты начал так выражаться? – Наигранно возмутился брат, продолжив смотреть по сторонам.

– Я был в лагере несколько лет. А теперь, когда я снова могу умереть, я хочу знать, что происходит.

– Ты сам видел. – Он заглянул за угол, кивнул мне. – Когда лагерь перешел в аварийный режим, никому не сказали, в чём именно дело. Мы лишь знали, что в соседнем корпусе кто-то поднял тревогу. Но теперь-то мы в курсе, что лагерь атаковали.

– То есть дела у нас идут погано? Или мы можем уйти живыми?

– Тебе честно рассказать? – Он обернулся ко мне.

Томас не насмехался, не издевался. Он честно интересовался, хочу ли я знать правду. Я хотел.

– Под фундаментом каждого лагеря и комплекса Ям всегда есть система. Система взрывных устройств. Когда поднимается тревога, администрация включает аварийный режим и отправляет сигнал об этом в главный филиал. Из филиала приезжает отряд зачистки, который должен…

– Избавиться от угрозы. – Закончил фразу я. Но по лицу брата было видно, что это не худшая часть. – Что-то сродни полиции?

– Разве что рыб ловят крупнее. Пока отряд не прибудет, всех сотрудников, участников и клиентов изолируют в одном корпусе или помещении. По правилам, аварийный режим может действовать от двух до восьми часов. Это зависит от ситуации. Но, во всех возможных случаях, если отряд не успеет за отведённое ему время ликвидировать угрозу, система приходит в действие.

– Выражаясь грубо, мы сейчас сидим на десятках килограмм тротила?

– Это самый большой стадион Ям. Сотни килограмм. – Поправил меня Томас.