Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Пусть не будет больше в армии малолетних офицеров и офицеров сверх штата; адъютантов, которые и сами не знают, при ком состоят; особ, вроде домашних офицеров, и добровольцев со званием и без оного; иностранцев, французских и итальянских авантюристов, негодяев, высланных из прочих стран; секретарей, канцеляристов, карточных банкиров, знаменитых путешественников и придворной свиты в ливреях, бродяг в срочном и бессрочном отпуску.

Особенно необходимо избавиться от сих обходительных придворных или камергеров в чине генерал-майора, которые не в состоянии служить соответственно званию, решись они вдруг единственный раз в своей жизни оставить Петербург на шесть месяцев. Не следует больше раздавать военные чины штатским. Мне прекрасно известно, что кучер императрицы не состоит полковником, вопреки тому, что говорят[1193]

, но не нужно подавать поводов к тому, чтобы Вашу службу выставляли в смешном свете.

Необходимо запретить само слово «штат» или «дом» генерала. Многие из тех, кто при нем состоят, не получают жалованья, а значит, непременно злоупотребляют своим положением.

Верните, любезный князь, в свою дивную армию дисциплину, несколько ослабевшую, как я сам то вижу, по Вашей доброте. Привычка к уважению и послушанию столь сильна у вас, что и генерал, и офицер, и солдат не тяготятся чересчур их отсутствием. Вы не любите телесных наказаний. У вас бьют батогами не так сильно, как у нас палками. Пусть батогами вдоволь угощают болтунов, если таковые имеются, пьяниц, нерях и упрямцев, и не браните тех, кто применяет их по делу[1194]

.

Вы спрашиваете моего мнения о войне с турками, которая может начаться со дня на день, и вот мой ответ.

Если бы мы захотели избавиться раз и навсегда от сих неверных, которые, сами того не подозревая, подтверждают свое имя и на войне, и в политике, и в соседских отношениях, хотя, впрочем, они добрые малые, даром что изредка ведут себя по-варварски и почти всегда — по-дурацки; если бы мы захотели, чтобы солнце, которое по своей милости освещает первыми своими благотворными лучами сих невежд, не смогло отыскать их на земле, обойдя ее по кругу за 24 часа, нужно было бы начать войну решительно. Лишь огорошив их, оглушив, атаковав их первыми, мы могли бы заставить их с легкостью поверить, что Магомет оставил их, и превосходящий его пророк взял верх.

Все же предписывать средства одолеть турок больше пристало какому-нибудь гениальному мужу, который уже воевал с ними. Я предлагаю такой порядок боевых действий со скромностью человека, который турок никогда не видел, но желал бы увидеть; к тому же, каюсь, всегда полагал, что Вы, дабы подтвердить свое княжеское достоинство Римской империи, подобно настоящему немцу, ищете только предлога для войны с турками.

Я построил бы лишь одно каре[1195]

посреди двух или трех параллелограммов или других соединений, более пригодных для маневра, ибо хочу, чтобы мой последний оплот напоминал цитадель: Вы легко можете себе представить, как непросто ее разрушить. Уставшие от других сражений турки, даже если бы им удалось их выиграть, были бы принуждены дать еще три битвы. Артиллерийское каре, что прикрывало бы все четыре фланга, навязало бы им первый бой. Затем четырьмя рядами вступила бы пехота, а вслед за ней кавалерия, у которой достаточно простора, дабы противостоять вражеской кавалерии, если бы ей удалось опрокинуть наши батальоны.

Из одних только шестнадцати батальонов, куда, по моим соображениям, входит по тысяче штыков, и двух кавалерийских полков по тысяче сабель каждый можно составить целую армию, судьба которой не зависит от прочих войск. В судьбе флангов, которые прикрывали бы каре, построенные по моему замыслу, я не слишком уверен. Стоит только фланговым частям справа и слева перейти на марш колонной, как они оторвутся от передней и задней линии и образуют бреши, которые невозможно заполнить. К тому же на марше и, наверное, на пересеченной местности невозможно сохранять такие ровные углы, под которыми столяр в мастерской с трудом собирает четыре стороны шкатулки. Каждое соединение состояло бы из двух пехотных полков и одного кавалерийского и на марше или привале придавало бы всей армии вид параллелограмма. По моим соображениям, это соединение должно было бы насчитывать 90 000 человек, включая 20 000 тысяч казаков, которые, словно верные сторожевые псы, оберегали бы его со всех сторон и, будучи дисциплинированнее турок, имели бы над ними преимущество. Еще до начала битвы они бы по меньшей мере измотали их, прежде чем мы всерьез примемся за наше великое, важное и великолепное дело.

Мне часто доводилось видеть, как успех сражения определялся длиной фронта и расстоянием между правой и левой линиями. Но имея в резерве много частей, расположенных поблизости одна от другой, и добившись посредством этого глубины построения, генерал увереннее ведет бой, все держит в руках, все видит, все осуществляет, все предотвращает и использует для победы.