Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Принц попеременно обожаемый и несносный, обожаемый за изящество, несносный по причине легкомыслия, узнайте от меня самого, что невзирая на то, что Вы меня забыли, я пожелал до конца заслужить Ваши милости и не позволить Вам раскаяться в том, что Вы мне покровительствовали. Я имел счастье снискать одобрение армии за то, как повел батальон гренадеров, набранный в четырех полках князя[1483], на позавчерашний приступ, вернее сказать, на позавчерашнюю резню, бойню; город был атакован со всех сторон восемью колоннами, из коих две взобрались по разрушенной стене слева почти возле того места, где принц Нассау хотел проделать брешь[1484] и напротив траверса Салуского[1485]. Наша колонна была справа, слева от той, что под командованием Палена[1486]

атаковала Гасана-пашу[1487]. Моей колонной командовал господин Ле Вофф[1488], а общее командование осуществлял принц Ангальт[1489], командовавший также и другим флангом, соседствовавшим с нашим. Признаюсь Вам прямо, что я первым достиг оборонительного рва под страшным огнем пушек и мушкетов. Частокол был огромным, а стена слишком длинной, чтобы ее обогнуть; я предложил моим гренадерам прыгнуть в ров и затем встать на плечи друг другу: все прошло без малейшей помехи, в одно мгновение я переправил почти половину гренадеров, с коими направился прямо к воротам города, велев моему майору вести ко мне остальную половину; я увидел, как турки бежали из города, вернее пытались спастись от моих войск, уже ворвавшихся в город через пролом, эти минуты были ужасающими, не могу описать Вам, какая была резня, мост, дорога в одно мгновение были покрыты трупами, только в этом месте более шестисот турок остались лежать на месте, они дрались как бешеные, но пали, зажатые с двух сторон, около шести тысяч турок и более двух тысяч русских были убиты за час десять минут, что длилась атака. Мы хорошо сделали, пойдя на приступ, так как у них оставалось провизии еще на год, я рад, что все кончилось, доволен, что остался цел и невредим, и в восторге от того, что смог заслужить добрые слова, Вам расскажут подробности, на кои у меня нет времени, ибо оно истекло, могу, впрочем, добавить, что в городе было одиннадцать тысяч воинов и примерно 25 000 жителей.

До свидания, милый принц, дозволит ли мне мой добрый ангел увидеть Вас нынешней зимой, сие мне пока неведомо. Если бы Вы написали два слова графине де Симиан[1490]

, вернее господину дю Шатле[1491], то этим премного меня бы одолжили.

Вы ведь знаете, что надо его поздравить с королевской гвардией.

А. Н. Самойлов принцу де Линю, Бендеры, 16(27) декабря [1790 г.][1492]

Принц, Ваш сын заверил меня, что Ваше Высочество порой вспоминает о нас, сия новость доставила мне премного удовольствия, ибо моя преданность Вам неизменна, любезный принц. Вот еще один штурм[1493]

, во время которого мне выпала честь командовать, как и при взятии Очакова, левым флангом. Господин Бюллер[1494] будет иметь честь сообщить Вам о нашей победе, а я ограничусь тем, что заверю Вас в том, что во всех случаях я стараюсь заслужить благоволение и уважение, коими Вы меня удостоили. Я в Бендерах[1495], откуда незамедлительно уезжаю в мои поместья, где в настоящее время находится моя жена. Иначе она бы Вам написала и, быть может, даже упрекнула Вас в непостоянстве, ибо о ней так же забыли, как и обо мне, имевшем честь быть наперсником Вашего Высочества.

Я ничего не говорю о господине Вашем сыне, принц: это маршал[1496] должен воздать ему должное за его наследственную храбрость, дарования и воинский талант! Я только напомню о том дне, когда Ваше Высочество получило известие о взятии Шабача[1497]

: то же чувство должно нынче заставить биться Ваше сердце. Простите, любезный принц, мой плохой почерк. Более красивые и четкие буквы не смогли бы выразить мои почтительные чувства и искреннюю преданность, с коими я буду до моего последнего вздоха в моей жизни,

любезный принц, / Вашего Высочества преданнейший слуга

Александр Самойлов.

16(27) декабря, Бендеры

Барон Георг Магнус Спренгтпортен (Егор Максимович Шпренгтпортен, 1740–1819)