Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

и доныне Ваше Превосходительство осыпает меня милостями. К счастью, я не отказываюсь от удовольствия явиться к Вам с поклоном в Парафеевку, возможно, в более спокойный час. Нынче же я предпочитаю не прощаться с Вами окончательно и верить, что если мне придется задержаться на день или два, то я еще приеду в лагерь.

Между тем я был бы почти раздосадован, доведись мне вновь увидеть Ваше Превосходительство, которому мои сердечные излияния не доказали бы ничего, кроме того, что Ему уже известно: не бывало никогда человека исполненного большей нежности, признательности и обожания, чем я. Если Вам известно (а ведь невозможно, чтобы Вы этого не знали), какое действие Вы производите на Европу и Азию, всех турок и христиан в мире, Вам наверняка ведомо впечатление, которое Вы производите на меня.

Еще вчера я получил письмо от Его Величества от 16‐го числа[1472], которым он мне сообщает, что отправляется на третий день в Вену и желает иметь план кампании на грядущий год. Я только что отправил обратно Его курьера с сообщением, что было бы желательно, чтобы Ваше Превосходительство его составили, но что я полагаю сие невозможным, пока не будет взят Очаков и не придет конец хитростям господина фон Герцбергера[1473], которые так ловко отлучили Польшу и угрожают двум нашим империям.

Если бы Ваше Превосходительство были осведомлены о месте своего назначения и замыслах петербургского двора касательно турок или христиан, я почел бы за величайшую милость и полезнейшее для двух наших империй дело, если бы Вы соблаговолили из дружеских побуждений написать мне об этом нечто через месяц, дабы Его Величество мог рассчитывать на некое основание для своих операций.

Если же некто по незнанию или иные по небрежности не известят Его об этом вовремя, мы не сможем рассчитывать на большой успех, принимая во внимание местоположение наших держав. Я оставляю на усмотрение Вашего Превосходительства все, что Вы сочтете возможным позволить себе исполнить ради общего блага. Да пребудет Ваше драгоценнейшее здоровье неизменным, равно как и слава, которую никто никогда не сможет поколебать и которая вкупе с Вашим образом мыслей ставит Вас выше всяких происшествий, как я имел честь говорить Вам о том.

Я также имею честь заверить Вас, что никак невозможно выразить вполне Вашему Превосходительству все мои сердечные заботы о Вас и что совершенно нечего добавить к восхищению, преданности и почтению, с которыми я имею честь быть,

господин маршал,

Вашего Превосходительства

нижайшим и покорнейшим слугойЛинь

Я намереваюсь отправиться завтра на рассвете. Не будет ли Ваше Превосходительство столь любезным отправить сие письмо императрице с первой же своей почтой?

Яссы, 30 ноября.

П. А. Румянцев принцу де Линю, Яссы, 27 ноября (8 декабря) 1788 г.[1474]

Любезный принц!

Будучи убежден, что, получив прилагаемые при сем письма, присланные мне из Вены, Вы не сможете удержаться, любезный принц, от воспоминаний о счастливом времени, когда мне выпала удача быть рядом с Вами, я безмерно радуюсь ошибке тех, кто полагает, что Вы все еще здесь. Мне самому приятно предаваться сей иллюзии, хотя мне остаются лишь сожаления истины, сии глубокие сожаления о Вашем отсутствии, с каждым днем все крепче подтверждающие силу и глубину моей приверженности Вашей Светлости, и сие искреннее, сильное и неизменное уважение, с которым я имею честь пребывать всегда,

любезный принц,

Вашей Светлости

нижайшим и преданнейшим слугойграф Румянцев-Задунайский.

Яссы, 27 ноября 1788 года.

П. А. Румянцев принцу де Линю, Яссы, 7(18) февраля 1789 г.[1475]

Любезный принц!

Меня одолевало сильное беспокойство относительно путешествия Вашей Светлости, ввиду тягот и опасностей, коим чрезвычайная суровость сей поры подвергала Вас. Теперь с подобной же радостью получил я от Вас самого подтверждение Вашего благополучного прибытия в Вену. Я весьма признателен, любезный принц, за сие известие и безмерно тронут любезными строками, коими Вы соизволили напомнить мне о минутах, которые я имел честь провести с Вами в лагере. Решительно, я никогда не смогу утратить воспоминание о столь приятном, увлекательном и полезном общении, коего я был удостоен когда-то по дружбе Вашей Светлости. Таково наслаждение, что сердце сохраняет для памяти.

Мои искренние пожелания сопровождали Вас в пути, любезный принц. Они последуют за Вами повсюду, где Вас станут ценить и обожать, и мое наслаждение будет полным, если Вы соблаговолите по-прежнему воздавать должное моим чувствам и оставаться уверенным в нерушимой дружбе и глубочайшем уважении, с которыми я имею честь быть,

любезный принц,

Вашей Светлости

нижайшим и преданнейшим слугойграф Румянцев-Задунайский.

Яссы, 7 февраля 1789 года.