Принцесса и страж

Лоб чудовища врезался в кокон, из которого тут же вылетели осы — даже раньше, чем остатки их дома упали в траву. Они налетели на монстра, заставив его остановиться и взвыть жутким, вгоняющим в дрожь воем. Ударами лап он пытался прогнать их, но вместо этого лишь ломал ветки.

Кружево Гайны, как ни смешно, порвали осы.

Смотритель спрыгнул с седла и извлёк меч из ножен; впервые за двадцать лет он выхватил меч вне ристалища. Защищая глаза, берсерк стоял на задних лапах, махая передними. Лорд Грэм проскочил под ними сквозь рой и ударил — прямо в сердце.

С мечом в груди берсерк прошёл несколько шагов и свалился в овраг.

Морщась от укусов, смотритель подождал, пока осы оставят мёртвое тело в покое, и спустился туда же. План возник сам собой; если кто-то захотел твоей смерти, нужно стать мёртвым в его глазах.

Обмазав кровью берсерка попавшийся под руку камень, смотритель лёг на него головой, накрыл себя лапой монстра и стал ждать.

***

В лиге от места охоты Гайна решала, за кем наблюдать — за королём или за смотрителем? Но участь последнего была ясна — от берсерка не скрыться… И она послала лису за королём.

У Гайны был резон так поступить: плетение кружев ещё не закончилось.

Глазами лисы она видела, как короля обогнал барон Бэлфорд. Вместе с Дарионом он поскакал впереди:

— Сюда, ваше величество!

Гайна улыбалась: «Ну конечно, „сюда“…»

Она знала о планах Грэма свести монарха в могилу — но, в отличие от смотрителя, не собиралась ждать. К чему сложности с болезнью, когда можно сделать всё быстро? Например, отравить дочь Бэлфорда… а затем заставить барона отрабатывать противоядие.

— Охотничья усадьба!.. — кричал Бэлфорд. — Нам бы только туда добраться!.. Берсерку в неё не попасть!

Вместе с Дарионом он въехал на мост; деревянный, с высокими перилами, тот тянулся над пропастью. Принц с бароном пересекли его первыми.

Колдунья стала напевать.

Весь её план был основан на нелюбви Дариона к отцу — в Горлановой Выси любовь была не в почёте. Принц любил лишь одного человека — свою покойную мать; при её жизни король относился к ней как к вещи и на глазах сына унижал.

Дарион этого не забыл… а Гайна во время их бесед не забывала об этом напомнить. Она знала, какие струны в его душе задевать. Хорш с былыми обидами (а ещё жажда занять трон) сделали своё дело — Дарион одобрил идею Гайны; стал соучастником того, о чём мало кто смог бы даже думать… Во всяком случае, без чувства гадливости.

— Сюда, ваше величество! — кричал барон.

Король глянул вниз — на пересохшую реку, где кости животных уныло белели среди камней. И послал коня вперёд.

За ним — на что Гайна и рассчитывала — устремились охранявшие монарха гвардейцы.

Друг за другом те въезжали на мост: один, второй, третий… Когда въехал шестой, затрещали сваи.

— Назад, идиоты! — крикнул король, но было поздно.

Подпилившие опоры своё дело знали: мост выдержал бы троих всадников, но на него въехали семеро.

Опоры сломались, настил из досок стал падать. В полёте он перевернулся, седоки с лошадьми полетели вниз. Вопли, грохот и ржание эхом разнеслись над лесом.

Гайна улыбалась. У Нургайла теперь новый король — и он целиком в её власти.

Она всё-таки решила взглянуть, что стало с Грэмом — на всякий случай… Конечно, если от него хоть что-то осталось.

Смотрителя она нашла лежащим в овраге. Рядом распластался берсерк; Гайна сначала удивилась, но потом поняла, что к чему: чудовище гналось за ловчим и упало… точнее, упали они вместе. Лорд Грэм расшиб голову о камень, а когда жертва берсерка погибает, умирает и сам берсерк (на языке тайру — обретает покой).

Дело сделано.

Оборвав связь с лисой, Гайна пошла к Акробону.

…А к юго-востоку от тех мест по лесу (другому, но схожему с Королевским) скользили тени. Отбрасывали их существа, летевшие очень высоко и одним своим видом пугавшие птиц. Пусть смотритель и лежал под лапой монстра, но приказ его был в силе — существа принесут ужас и боль.

Нападут они на Дарг, Минардис, Дальний Залив… и Тилмирит.

II

Найви с Айвэном вышли из здания гильдии вслед за магистром. На заднем дворе стоял экипаж, и Найви сразу узнала Бурю — лошадь алхимика. А вот телега была незнакомой, с какими-то бочками вдоль бортов.

Старик сбросил плащ, взял из телеги другой — поношенный. Вылитый фермер, оценила Найви, когда магистр его надел.

Он окинул их взглядом:

— Если спросят, то вы мои внуки. У нас ферма в лиге от восточной стены, мы продали в городе молоко, а теперь хотим затемно вернуться домой…

На «легенду» не ушло и минуты. Айвэн влез в телегу первым, Найви забралась следом; хотела сесть на облучок, но там мог уместиться лишь кучер. Сидеть плечом к плечу с Айвэном ей теперь было неловко, но при этом хотелось, чтобы он был рядом. Чертовщина в башке, как сказала бы Алисия.

Лошадь тронулась, колёса заскрипели. Обогнув здание, они миновали площадь с рынком. В сгущавшейся тьме та походила на пересохшее озеро, а эшафот — на остов корабля.

Магистр обернулся:

— Если у ворот вдруг возникнет заминка, в сторону гильдии не смотрите. И держитесь попроще — будто вы…

— Внуки фермера, — изрекла Найви.

— Именно.