Принцип неопределенности

Звезда на небосклоне едва горела, как лампа аварийного освещения. Но сумрачный мир в большей мере согревался ее невидимым инфракрасным излучением, чем освещался скромными красноватыми лучами. Через щели между плитами пробивалась такая же бесцветная, как и все вокруг жесткая трава, тянувшаяся вверх к этому свету. Жизнь же в поселке бурлила, как и сказал диспетчер - словно в бачке унитаза.

Травер решил не раздражать местных лишний раз. Это значит, что автомат он с собой не взял – только пару пистолетов.

Пройдя через шлюз космопорта, мы оказались в просторном помещении, явно построенном человеком, имеющим надежды на то, что планета будет встречать толпы гостей или туристов. Почему мы, как правило, бываем в местах брошенных и покинутых?

Навстречу нам вышел немолодой человек в офисной форме. Похоже, его мы тоже оторвали от дел.

– Вы зачем здесь? Тут не на что глазеть, – исподлобья и крайне тщательно осмотрел нас этот угрюмый человек.

– Пополнить запасы воды, – сказала Нейла жалостливо. Ее немало волновало то, что на корабле нельзя помыться. Должно быть, она и не приставала ко мне даже в пьяном виде именно потому, что я был покрыт смесью пота, пыли и технических жидкостей. Разбитые же щиты волновали в первую очередь меня одного.

– Ремонт, – ответил Твилек – Вас диспетчер не предупреждал? Что он там делает на своем посту? Лысого гоняет?

– Тут не коммерческий космопорт. Хотя вы же никуда отсюда не улетите? Вам нужно будет поговорить с начальником шахты.

– Надо, поговорим. – сказал Травер, мучающийся от похмелья.

– Будет неплохо, если мы немного отдохнем с дороги, приведем себя в порядок, – вмешался я. – Вдобавок, как и всем людям, нам нужна вода, чтобы пополнять запасы наших телесных соков.

– Кантину сами найдете? – спросил нас чиновник. Его нисколько не прельщало вести к своему начальству неряшливую гоп-компанию от которой несло алкоголем.

– Травер сделает это и в бессознательном состоянии. – Правда, милый? – заботливо поинтересовалась Нейла.

– Это не трудно, – он, пошатнувшись, развернулся, махнул рукой в направлении одного из коридоров. – Это там.

Лихо он. Мне и Сила это с трудом могла сказать. Он владеет неким тайным, недоступным для меня знанием?

Человек ушел, не поинтересовавшись даже нашими дальнейшими планами. С нас даже пошлины, или оплаты за посадку не взяли. Всем похуй. Через пять минут мы доплелись до кантины. Ближайшее к зданию космопорта неиндустриальное строение, как оказалось. Ближе только склады и портовое оборудование.

Над входом в кантину висела вывеска «Зона кодекса Алсакана» и уныло свисал флаг Алсаканской лиги. Отражая ее нынешнее состояние. А хозяин заведения «конфедерат»… Сколько я не читал историю галактики, а так и не смог уяснить глубинную подоплеку этого многотысячелетнего то вспыхивающего, то гаснущего конфликта между Алсаканом и Корускантом. Борьба за власть? Даже в огромной галактике, населенной чужаками и полной опасностей люди умудрились разбиться на два наиболее крупных лагеря. Хотя, может мне стоило начать восхищаться, что только на два?

Закончив очередную войну и разоружив проигравшего, Корусант старался затереть в истории сам тот факт, что некогда у него могли быть конкуренты. Но выходило это не так хорошо, как хотелось бы. Возможно, дело состояло в том, что добрая половина людских миров была колонизирована представителями двух планет – Алсакана и Корусанта. И жители колоний отлично помнили кто откуда. Были миры соответственно Корусантские и Алсаканские. Особенно в секторе экспансии. Разумеется, это не касалось ни Кореллии, ни Тионского кластера, но таковых было более чем достаточно.

Элиты побежденных миров отстранялись от общереспубликанской кормушки, а в мирах бывшей Алсаканской лиги зрело недовольство своими второстепенными ролями. А коллективная память заставляла жителей одних планет считать врагами жителей других по той «сверхважной причине», что таковыми считали друг друга их далекие предки. Хотя конфликт давно и нес уже только корпоративный характер, но осадок все еще оставался. Сомневаюсь, что случится очередная война… но должно быть сомневались и в предыдущие более, чем десяток раз? За десять тысяч лет. Весьма впечатляющая настойчивость, возможно порожденная тем, что в современном мире трудно поступить с целым экуменополисом так же, как римляне обошлись с Карфагеном.