Пришельцы ниоткуда

Разумеется, именно этот вечер фермер выбрал для того, чтобы подробно рассказать мне обо всех несчастьях, что обрушивались на сельское хозяйство в ту пору, как, впрочем, и всегда. В общем, когда я с ним распрощался, гром уже грохотал, а сумеречный свет принял тот бледный оттенок, что всегда бывает перед бурей. Я чуть ли не бежал по дороге, то и дело перекладывая тяжелый кувшин из одной руки в другую, но когда очутился у первого склона, уже поднялся ветер, выметавший пыль, и в почти полной темноте молнии освещали беспорядочно бегущие клочковатые тучи. Преодолев овраг, я вскарабкался по второму склону к железной дороге так быстро, как только мог. Там я вынужден был остановиться, чтобы перевести дыхание.

Подняв голову, я заметил почти прямо над собой увенчанный зелеными дубами и соснами высокий силуэт скалы и в ней вход в пещеру. Но скалу озарял странный красноватый отблеск, и я повернулся к заходящему солнцу, ища источник этого света: запад, прорезаемый зигзагообразными молниями, утопал в непроглядной мгле. Гром грохотал теперь чуть ли не беспрестанно. Я не успел как следует отдышаться, но решил больше не ждать и начал подниматься на последний склон.

Несмотря на тяжелый кувшин, я поднялся быстро, цепляясь за знакомые ветки, ставя ногу на вырезанные в грунте ступени. Красный свет на скале стал более отчетливым, пляшущим, и я решил, что мой товарищ разжег, как мы делали иногда, большой костер. Я взобрался наверх, ухватившись за молодой дуб, росший на краю траншеи, поставил кувшин на землю и огляделся в поисках входа в грот. Он находился слева от меня, метрах в двадцати. На мгновение задержав взгляд на черной дыре, что зияла на месте раскопок, я снова посмотрел на вход в пещеру и инстинктивно отпрянул, впечатавшись спиной в узловатый ствол дуба.

В пещере, у самого входа, действительно горел большой костер или, скорее, вереница костров, образовывавших дугу по всей ширине пещеры, позади низкой каменной стены сухой кладки. Но светлое пятно палатки исчезло, и на его месте я видел нечто невообразимое.

В центре, позади костров, сидел на корточках человек – плотный, мощный, сгорбленный. В свете пламени его смуглая кожа казалась охристой. В руке он держал короткое толстое копье, наконечник которого слегка поблескивал. У него была большая косматая голова, и, когда он повернул ее ко мне, я увидел в глубоко посаженных глазах, под огромными надбровными дугами, отблеск огня. Чуть дальше, в красном сумраке, под шкурами животных, лежали другие люди – я различал лишь их смутные очертания. Каменный пол вокруг костров был усеян объедками, сломанными или наполовину обглоданными костями, хворостом и тускло мерцавшими камнями из кремня. В углу валялся огромный, почти голый скелет какого-то животного.

Из тени вышел другой человек и неспешно, грузной и одновременно легкой походкой, приблизился к огневому барьеру. Он остановился рядом с сидевшим на корточках дозорным и пристально вгляделся во тьму. Осторожно, стараясь не шуметь и пригибаясь к земле, я отступил чуть назад, забыв о кувшине. Затем снова замер и продолжил свое наблюдение.

У меня не было ни малейших сомнений относительно того, кто это такие: племя неандертальцев! Но был ли я жертвой галлюцинации, или же каким-то необъяснимым образом я открыл окно во времени, окно в прошлое, позволившее мне, археологу из двадцатого века, наблюдать сцену, происходившую сорок или пятьдесят тысяч лет тому назад? Оцепенев от ужаса, почти метафизического, я, однако, продолжал мыслить и, отчаянно пытаясь найти аргументы в пользу первой, успокаивающей гипотезы, не сводил глаз с неандертальцев.

Теперь стояли уже оба мужчины – приземистые, с огромной бочкообразной грудью, которую не скрывали даже накидки из шкур, с короткими руками и ногами. «Если что, – подумал я, – мне, вероятно, удастся быстро сбежать по склону к дороге, где я буду в безопасности – там ходят машины, знакомые изобретения моего века». Затем – странная штука! – весь страх ушел. Я все же склонился к тому, что это галлюцинация, порожденная моим нервным состоянием, желанием узнать жизнь этих первобытных людей, которое побуждало меня тогда и побуждает до сих пор раскапывать их места обитания. Двое мужчин по-прежнему стояли там, за огненной баррикадой, – отчетливые, реальные. Пламя отбрасывало их причудливо искаженные тени на стену пещеры: казалось, они танцуют на этой стене боевой танец, дикий и угрожающий. Я неистово потряс головой – они не исчезли. И тут, сопровождаемая оглушительным раскатом грома, неподалеку, метрах в десяти, в землю ударила молния, и на долю секунды я увидел, как тени на стене расщепило надвое. Один из мужчин посмотрел прямо на меня.