Признания египтолога. Утраченные библиотеки, исчезнувшие лабиринты и неожиданная правда под сводами пирамид в Саккаре

Светящаяся камера

Постепенно, словно спрашивая разрешения, начали светиться разные камни в стенах. Сначала свет был темно-красным, как горящий древесный уголь. Затем он сделался оранжевым. Я смотрел на стены, не осмеливаясь пошевелиться. Оранжевый цвет сменился светло-желтым и больше не менялся. Светились не все стены, а только отдельные камни. Мягкий свет теперь заливал всю комнату. Лишь несколько десятилетий спустя я прочел главу о пирамидах в древней книге «Китаб», где описывались привезенные с Востока светящиеся камни, использовавшиеся при строительстве пирамид. Подобные камни также упоминаются в арабских волшебных сказках, где их называют андаран. Камни были похожи на лампы, светящиеся в темноте.

Оглядевшись, я понял, что нахожусь в квадратной комнате с потолком, усеянным звездами, и стенами с изображением барок. В центре комнаты стоял позолоченный сундук, на котором сидел сокол со сложенными крыльями. Я смотрел на птицу и не мог избавиться от ощущения, что она тоже на меня смотрит. В какую сторону я бы ни поворачивался, взгляд сокола следовал за мной. Продолжая сидеть в кресле, я продвинул его вперед примерно на два метра, и птица неотрывно глядела на меня. Я возвратил кресло в исходное положение, и сокол не терял меня из виду, словно был живым, хотя я знал, что это невозможно. Впервые за все время я почувствовал, как в душу проникает страх. Мне приходилось слышать о мумифицированных птицах – например, в школе нас водили в Египетский музей и показывали мумию ибиса, – но этот сокол не был мумией.

Набравшись смелости, я медленно повернул кресло, чтобы посмотреть в другую сторону. На задней стене, где была лестница, ведущая в комнату, я увидел цветные барельефы с изображением разных божеств с замысловатыми коронами на голове. Сначала я узнал лишь Тота – в образе юноши с лицом птицы, полумесяцем и шаром над головой. Потом увидел Гора, приветствовавшего меня крылатым диском. Его изображение было не только на стене, но и на потолке (см. цветную вкладку). На одной из боковых стен я увидел шесть красных фигур: каждый человек сидел на корточках и держал в левой руке что-то похожее на свечу. Перед ними стояла фигура в белом плаще – словно дирижер, управляющий оркестром людей со свечами. На противоположной стене были изображены два высоких человека, у одного кожа была коричневого цвета, а у другого, с головой сокола, – зеленого.

Между ними стояла еще более высокая фигура в белом длинном одеянии и белой накидке. Мужчина или женщина? Я не мог понять. Черные волосы, схваченные белой лентой, спускались до плеч. Несколько человек по обе стороны от этой фигуры держали над ее головой цепь из символов анх [символов жизни], которые я тоже видел в музее. Кроме того, все стены были исписаны иероглифами.

В одном углу комнаты стояло ложе, похожее на кушетку или кровать без спинки, накрытое темно-красным парчовым покрывалом. Заметив толстые разноцветные нити, вплетенные в парчу, я сразу же вспомнил Каабу в Мекке, самую почитаемую святыню ислама, стены которой также обтянуты этим типом ткани.

Камни на стене начали светиться после того, как я сел в кресло, и я решил выяснить, не погаснут ли они, если с него встать. Я несколько раз вставал и снова садился, но ничего не происходило, хотя сокол внимательно следил за моими движениями. Я осторожно подошел к ложу, немного постоял в нерешительности и, собравшись с духом, лег на него. Ложе напомнило мне матрас у меня дома – не слишком мягкое, как будто набитое сухой соломой. Я был словно околдован этим помещением. Меня охватила неописуемая радость. Забыв об отце и его предупреждениях, я снял шарф, подложил его под голову и закрыл глаза.