Признания египтолога. Утраченные библиотеки, исчезнувшие лабиринты и неожиданная правда под сводами пирамид в Саккаре

Махлинджа

Внезапно – наверное, прошло уже несколько минут – я почувствовал, как кто-то прикоснулся к моей щеке. Я вздрогнул от испуга и услышал ласковый голос: «Не бойся, Адель. Я тебя ждала». Открыв глаза, я увидел, что возле меня на коленях стоит самая красивая девушка в мире. Даже сейчас я могу сказать, что за свои пятьдесят лет ни разу не встречал такой совершенной красоты. Она была примерно того же возраста, что и я тогда. Ее тело скрывала светло-голубая прозрачная накидка. Мне было шестнадцать, и я еще не видел обнаженной женщины: даже женской груди, не говоря уже обо всем остальном. Девушка передо мной была настоящей: не сном и не плодом воображения.

Не поднимаясь с колен, она провела пальцами по моим волосам. Потом легкими, ласковыми движениями погладила брови, наклонилась и поцеловала глаза. А потом улыбнулась. Совершенная. Невероятно красивая. Как описать такую немыслимую красоту? Огромные черные зрачки выделялись на фоне белков глаз. Я сразу же увидел, что она без макияжа. Брови божественной формы. Нос идеальных пропорций, ноздри не широкие и не узкие. Я сразу вспомнил девственниц, о которых мне рассказывали одноклассники – согласно священному Корану, они ждут на небесах праведников после смерти. Может, я умер и попал на небо?

– Ты жив, Адель, – сказала она, словно прочитав мои мысли. – Я тебя ждала.

Поколебавшись, я набрался смелости и спросил:

– Кто ты?

– Там, откуда я пришла, меня зовут Махлинджа, – ответила девушка.

– Ты жива? – осмелился задать вопрос я.

– Можешь потрогать меня. – Она улыбнулась, потом обернула свой длинный шарф вокруг моей шеи и покрыла мое лицо поцелуями.

Адель умолк. Его рассказ захватил меня. Может, это выдумка? Или сон? Я убедил его продолжить и рассказать мне все.

– Все? – Его голос дрогнул. – Даже самые интимные подробности?

– Да, пожалуйста. Я не включал диктофон и еще ничего не записывал в блокнот.

Адель отодвинул горящую свечу и попросил официанта принести пустую пепельницу. Затем по-арабски сказал, чтобы нас не беспокоили, и нерешительно продолжил с того места, на котором остановился: