Призрачный всадник

Первой из-за двери выскочила Бобби, и, если бы их ситуация не была столь критична, Скандар бы точно засмеялся, когда у неё при виде Негодяя глаза на лоб полезли.

– Как ты его освободил? – с подозрением спросила она. – В твоей семье уже есть один похититель единорогов – может, достаточно?

– Очень смешно, – огрызнулся Скандар. – И это не важно. Слушайте, кажется, я догадался.

– Насчёт чего? – показалась из-за двери зевающая Фло. И тут же взвизгнула от восторга, увидев на платформе Негодяя.

Последовавший за ней Митчелл на ходу надевал очки.

– Кажется, я знаю, где вход в гробницу!

– Как? Что? Где… Это Негодяй?! – заморгал Митчелл.

– На Рыбацком пляже! Это туда принесло прибоем Первого Наездника. Он был рыбаком, помните? «Где древние зеркала отпевают корабли»? Когда Агата привезла меня на Остров, она упомянула, что к этому пляжу практически невозможно безопасно причалить, и он прямо под Зеркальными утёсами! Понимаете, о чём я? И про «шаг начала и конца» – именно на том пляже он сделал свой первый шаг на Острове! А что, если…

– …там же был и его последний, на пути в гробницу? – Бобби, заражённая энтузиазмом, запрыгала на пятках.

– А при чём тут «затихшая лебединая песнь духа»? – спросила Фло.

Скандар набрал полную грудь воздуха:

– Так, ладно, я понимаю, что это прозвучит немного самонадеянно, но, кажется, эта строчка про меня.

Бобби театрально вздохнула, но взмахом руки попросила его продолжать.

– Думаю, это намёк на то, что меня привёз Лебединая Песнь Арктики, но в то же время я же вроде как остановил смерть элемента духа на Острове, ведь так? Заставил её затихнуть, приехав сюда и заключив в прошлом году сделку с Аспен Макграт.

– А Агата и Лебедь высадили тебя именно на Рыбацком пляже? – уточнил Митчелл, стараясь разобраться.

– Да! Прямо под Инкубатором! Нужно торопиться!

В Гнезде царили гвалт и суматоха, инструкторы носились туда-сюда, подготавливая всё к надвигающейся эвакуации, что, учитывая вчерашние разрушения, сделать было трудно. В считаные минуты друзья облачились в доспехи, и Негодяй, Ярость, Клинок и Ночь взмыли над холмом и полетели по прямой к Зеркальным утёсам.

Стоило четырём единорогам выстроиться в привычном порядке, как Клинок внезапно принялся визжать и реветь, да так громко, что у Скандара зазвенело в ушах.

– Что с ним такое? – испуганно спросил Митчелл Фло из-под перекошенного шлема.

Но Фло неожиданно засмеялась.

– Он счастлив! Он так переживал, когда Негодяя и Скандара разлучили, и теперь счастлив, что мы снова все вместе! Кажется, он наконец осознал, что он тоже часть нашего квартета и что без него всё было бы совсем не то. Он почувствовал себя на своём месте!

Бобби тоже заулыбалась и закричала, чтобы её было слышно за взмахами крыльев:

– Только Клинок! Только Серебряный Клинок мог наконец ощутить радость жизни под самый конец света!

Её слова вернули их в суровую реальность разворачивающейся на глазах катастрофы. Потому что это действительно было похоже на конец света. Разрушения, виднеющиеся под крыльями Негодяя, ужасали: как минимум четверть Четырёхточия пылала, воздух без остановки содрогался от грохота оползней и землетрясений. Трудно было винить Командующую Кадзаму в желании спасти людей.

Когда они пролетали над Инкубатором, Скандар обратил внимание, что часть земли между двумя вершинами Зеркальных утёсов обрушилась, но не успел толком над этим поразмыслить: единороги достигли края острова и ухнули вниз, к Рыбацкому пляжу.

Негодяй приземлился на небольшом отдалении от Ночи, Клинка и Ярости, и Скандар дал себе десять секунд на панику. Солнце уже поднялось. Сколько часов остаётся до заката? Они проделали долгий путь от Гнезда – но что, если вход в гробницу не здесь? А даже если и здесь – сколько времени у них уйдёт, чтобы найти сначала его, а потом ещё и костяной посох? И что, если у них не получится его «завоевать», как требовала строчка истинной песни?

– Ты гений! Ты просто гений!

Голос Бобби вырвал Скандара из омута испуганных мыслей. К кому она обращается с такой похвалой… Уж точно не к Митчеллу?

– И у меня бывают прозрения, – скромно сказал Митчелл, подавляя самодовольную улыбку. – Хотя, признаться, я просто заметил это, когда приземлялся. У этой части утёса искажённое отражение: я в ней как шкаф, а Ночь, наоборот, стала худышкой. Видимо, его поверхность искривилась из-за разрушения соседних утёсов.

– Ты уверен? – спросила Фло.

Скандар торопливо подошёл с Негодяем к друзьям, чтобы понять, из-за чего столько шума.

– Я готов на что угодно поспорить, что, если мы пробьём эту часть зеркала, мы обнаружим за ней вовсе не скалу. Я вам говорю, она явно отличается от остальных.

Ладонь Фло со шрамом тут же засветилась зелёным, и в её руке возникло короткое копьё с острым наконечником. Прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, она метнула его в Зеркальный утёс.

Его поверхность взорвалась миллионом острых осколков, которые рассыпались по гальке голубыми из-за отражения неба кристалликами.