Призраки дома Блэквуд

– Загадочные шаги по чердаку начинаются и пропадают ни с того, ни с сего. Помехи картинки на совершенно новой веб-камере и надежном ноутбуке. Ты сказала, отпечатки ладоней на стенах твои, но они слишком маленькие – это детские ручки, Мара. Я был готов поверить, что может какие-то дети забрались сюда, пока ты лежала без сознания в подвале, но… – Он покачал головой. – Крис сказала, что их семья выбросила почти весь хлам с чердака, но посмотри внимательнее – некоторые вещи здесь хранятся со времен первых владельцев Блэквуда. Конечно же кто-нибудь бы выбросил их рано или поздно.

– Люди ленивые, – пожала плечами Мара.

– Мне было бы гораздо спокойнее, если бы мы поговорили со священником.

– Что ж, неприятно тебе это сообщать, но твое спокойствие мне до лампочки.

Нил дернулся, и Маре захотелось дать себе пощечину.

– Прости. – От боли в груди было трудно дышать, она сделала шаг к нему, протягивая руки, но не осмелилась коснуться. – Черт, Нил, я чудовище. Мне очень жаль. Я не хотела… я… – Прекрати немедленно! Даже не смей плакать! – Нил…

– Все нормально. Спокойно, Мара. – Его руки уже обнимали ее, а губы касались поцелуями лба и мокрых щек. – Тише, любимая. Все в порядке. Мы справимся.

– Прекрати быть таким невозможно милым, – все, что она смогла выдавить. Нил мягко покачивал ее, пока она прятала лицо у него на груди. Ощущение безопасности окутало ее теплом. Когда в сознании наконец прояснилось, Мара велела себе успокоиться. – Прости, – повторила она, убедившись, что голос уже не дрожит. – Прости за все, что я наговорила. И за то, что втянула в свои проблемы.

– Мне нравятся твои проблемы, – хмыкнул Нил, и Мара рассмеялась, вздрагивая всем телом, и вскоре они уже смеялись вместе. Успокоившись, Нил уточнил: – Могу я кое-что спросить?

– Валяй, постараюсь в этот раз не откусить тебе голову.

– Не пойми неправильно, это не критика, но почему ты так упорно стремишься остаться в Блэквуде? Ты только что посмотрела кассету, на которой в двух комнатах от тебя зарубили целую семью, а ты даже на ночь уехать не хочешь.

Мара нахмурилась.

– Я… я не совсем уверена. Думаю… – Откашлявшись, она продолжила: – Покупка Блэквуда – первое мое серьезное решение, самостоятельное. И я не хочу, чтобы оно оказалось неправильным.

Нил продолжал гладить ее по волосам, легкие касания успокаивали боль в груди, так что Мара продолжила, пока не растеряла храбрость:

– И мне так нравится Блэквуд. Я очень, очень люблю это место. И когда люди говорят, что он никуда не годится, я чувствую будто это говорят обо мне.

– Ох, Мара, мне жаль, прости.

– Ты не виноват, – пробормотала она. Слезы снова выступили на глазах, но она часто заморгала, не давая им пролиться. – В любом случае больше всего я не хочу, чтобы они оказались правы.

– Кто они?

– Мои родители, – неловко пожала плечами она. – Их друзья. Все эти мошенники, вечно крутящиеся у нас дома. Если я уеду из Блэквуда или позову священника, они выиграют.

Нил подхватил Мару на руки, будто она ничего не весила, и понес через холл, по лестнице и в их спальню, где устроил ее в спальном мешке. Когда он отстранился, она удивилась, насколько решительным он выглядел.

– Мы не будем звать священника. И не уедем из Блэквуда сегодня. Но можем мы пойти на компромисс? Если все проверки дадут отрицательный результат, а странности не прекратятся, обещаешь еще раз подумать об отъезде?

Стерев со щек следы слез, Мара улыбнулась:

– Конечно, это справедливо.

– Я сейчас вернусь, – легонько потрепав ее по щеке, пообещал Нил.

Его не было всего несколько минут, а потом он появился в дверном проеме с их чашками чая в одной руке и контейнером еды в другой. Мара пропустила обед, так что с удовольствием принялась за сушеные яблочные дольки. Нил сел рядом, и они больше часа проболтали ни о чем, обсуждая фильмы, которые хотели посмотреть, заносчивую официантку в любимом кафе Нила, его маму – все, что не имело отношения к Блэквуду. Мара почувствовала, как уходит напряжение. Она расслабилась так, как не получалось ни разу за последние дни, и легко смеялась. Когда усталость начала брать верх, Нил положил у своего спального мешка тазер, перцовый баллончик и нож, а затем выключил фонарик.

Мара провалилась в беспокойный сон. Она проснулась за ночь дважды и дважды Нил гладил ее по волосам, пока она не засыпала снова.

Глава двадцать восьмая

Горячий шоколад

Мара прислонилась к окну и наблюдала, как солнечный свет озаряет огород на заднем дворе Блэквуда.

Но у меня нет огорода. Это снова сон?

Повернувшись, она увидела, что не одна: по комнате расхаживал мужчина, одна рука прижата ко рту, другая прижимает к груди черный цилиндр. Он был одет официально, по моде начала двадцатого века и, казалось, не обращал внимания на катящийся с него градом пот.

Оглядевшись, Мара поняла, что они в детской спальне. В ногах аккуратно заправленной кровати стояла коробка с игрушками, стены украшали яркие рисунки. В комнатке было слишком чисто и опрятно, и Маре сделалось не по себе.