Проданный ветер

Орлов посмотрел на усталое лицо старого казака и, кивнув, проговорил:

– Будем на это надеяться – это, пожалуй, то не многое, что у нас осталось.

– Эх, взять бы этого Сулиму в полон, да под наше Войсковое право подвести, за все его прегрешения!

– Надеть мешок с камнями и в воду?

– Точно так! – выпалил казак. – Или еще лучше, на базарной площади вздернуть на якоре, что бы другим неповадно было. Как только таких проходимцев, земля носит? Таких судить надобно, словесно и открыто! Через таких негодяев, подстрекающих других на дела скверные, я у блокгауза свое главное богатство потерял – ладанку с крестом нательным. Не было у меня более ничего ценней, как эта щепотка родной земли, да ладан из приходской церкви.

– Ничего, голубчик, у тебя в душе богатства не меньше, а это уже никакие нехристи отнять не смогут. Так что ежели и попадешь на Страшный суд, то все одно будешь стоять по правую руку, от Иисуса Христа, как казак православный, а значит настоящий.

– Хотелось бы, – признался тот, смахивая навернувшуюся слезу.

Орлов хорошо понимал боль старого казака, для которого все сказанное было не пустым звуком. В жизни каждого казака, церковь и все, что было с этим связанно, имело в жизни заглавное место. Это был тот самый стержень, который спаивал и объединял казаков по всей империи, делал их крестовыми братьями на все времена.

Рано утром, Степанов разбудил поручика и шепотом доложил:

– Ваше благородие, люди какие-то на берегу объявились.

– Кто такие? Мужики из слободы?

– Да, в толк никак не возьму, – развел тот руками, темновато еще.

Прячась за бортом, они пробрались на нос судна и, затаив дыхание стали наблюдать за неизвестными. Но уже очень скоро, оправдались их худшие предположения – это были люди Тутукано, которые уже под покровом ночи успели притащить к берегу несколько каноэ, и теперь спешно готовились отправиться на них к шхуне.

– Эх, Иван Петрович, – с тоскою проговорил поручик, – куда же ты запропастился со своими мужиками? Видать, что-то не заладилось у них, урядник. Значит, будем вдвоем оборону держать. Бог даст мужики стрельбу услышат да на подмогу придут.

– Как же мы их удержим? Их же там целая армия!

– Ты, чего это, братец? Никак оробел? – засмеявшись, проговорил Орлов, доставая револьверы. – Их всего-то десятка четыре! Да и впервой что ли нам супротив армий целых биться? Ничего сдюжим!

– На какой же такой манер, их одолеть можно при такой качке? Уж больно многовато на двоих то! Их же при такой волне не выцелить никак, а они наверняка еще по две порции водки приняли. Им же теперь не только море по калено, им теперь и океан не почем.

– Они же не знают, что нам капитан Джексон такие подарки подарил! Да, что с тобой, урядник? Вспомни, как под Севастополем десант английский топили, а их там еще больше было!

– Там дело другое, – отозвался тот, ложась по удобнее у развороченного взрывом металла, – там у нас залпы полноценные были.

– Зато теперь у нас винтовки скорострельные, да и сидят они в своих лодках плотно. Ветер, боковой смотри злой какой, порох сгоревший мигом сносить будет, успевай только палец на курок ложить.

– А за бортом вода больно злая, в сосульку вмиг обернуться.

– Вот это другой разговор, – улыбнувшись, прошептал офицер, укладываясь у рваного металлического борта напротив. – А то в речах старого солдата сомнения, какие-то сквозить стали! Теперь я чувствую, что казак Степанов врагу спуску не даст!

– Нет, ваше благородие, у меня никаких сомнений, – грустно проговорил казак, – просто раньше понимание было ради чего все это. Раньше мы за Русскую Аляску живота не жалели, знали, что ежели и отойдем в мир иной, то за интересы державные… А теперь даже и не знаю зачем все это.

– Зря ты так, братец! Сейчас, мы с тобой головы под пули подставляем, что бы выжить просто, домой, что бы вернуться. Давай лучше озадачимся тем, что у нас на оборону с тобой, минуток тридцать, а может сорок имеется…, ну а ближе подпустим, да еще на абордаж пойти дозволим, то силушка конечно на их стороне будет.

Индейцы тем временем, поставили каноэ на воду и проворно рассевшись, налегли на весла. Успевшая ослабеть за ночь волна, позволяла им сразу набрать приличную скорость.

Орлов, внимательно наблюдавший за всем происходящем, посмотрел на казака и, не добро, улыбнувшись, сказал:

– Ну, что подпустим на верный выстрел, да озадачим для начала тех, что крайние с право двигают? Уж больно проворно выгребают!

Расчет поручика был прост – делая поправку на качку и сильный боковой ветер, нанести неприятелю беглым огнем уж если не ощутимые потери, то затруднить их продвижение пробоинами в каноэ. Оттянув тем самым время, в надежде, что люди со слободы все-таки придут им на помощь.

Подпустив противника ближе, защитники открыли яростный огонь из своих скорострельных винтовок. Однако вести прицельный огонь мешала качка, а самое главное ответный огонь, которым с не меньшей яростью ответили атакующие. Раскаленный металл, противно застучал как большие горошины по бортам и палубным постройкам, рикошетом уходя в разные стороны, высекая искры из металла, грозя нанести ранения.