Проклятие дворфа

Охотников в племени с некоторых пор почти не стало. Те, кто не смог смириться с новыми реалиями жизни, желая жить жизнью прежней, вынуждены были покинуть пределы Грохочущего Утеса, обрекая себя на отшельническую жизнь. Для охотника и не могло быть иначе. Вся живность в округе исчезла вскоре после того, как в распадке у Безымянных гор раскинулся первый тауренский город. Часть зверя была перебита охотниками, большая ее часть убралась подальше в степь от шумного и опасного места. И теперь, чтобы добраться до добычи, требовалось совершить многодневный переход, порой такой дальний, что возвращение обратно в город, теряло всякий смысл.

Охотником Торн не стал, но он стал шаманом, что было гораздо сложнее. Не каждый таурен мог стать шаманом. Для этого он должен обладать определенными качествами, которые доставались от рождения далеко не всем. Однажды молодой Торн с ужасом смешанным с восхищением понял, что он слышит шепот, тихий и вкрадчивый, даже когда никого нет рядом. А если приложить ухо к земле и прислушаться, становились слышны чьи-то злые голоса, идущие откуда-то из глубины земных недр.

Взволнованный и испуганный Торн поделился новостью с родителями, и уже вечером того же дня стал учеником Старка Кровавое Копыто, одного из самых старых и опытных шаманов племени. Старик почувствовал в юноше скрытую силу и имеющийся потенциал, и умело раскрыл его дар.

Торн оказался весьма прилежным и способным учеником. На то, чтобы раскрыть таящиеся в нем таланты ушли считанные месяцы, в то время как другие, менее прилежные и одаренные затрачивали на учебу годы. Вскоре Торн научился слышать степь, понимать голоса птиц и зверей, пресмыкающихся по земле гадов. Научился понимать и злые голоса идущие из-под земли, призывающие к черным делам и проклинающие все живое на свете. Научился защищать себя магическим, ментальным щитом, чтобы ни мысль, ни магическое воздействие пришедшее извне, не смогли повлиять на него. И хотя магия в мире тауренов не приветствовалась, он сам стал частью магии.

Впитав без остатка все знания и мудрость которую ему мог дать его наставник Старк Кровавое Копыто, Торн решил покинуть Грохочущий Утес, и отправиться в странствия. Так поступали многие молодые шаманы, чтобы побыть вдали от всех, наедине с самим собой, и бескрайним миром. Чтобы самосовершенствоваться, оттачивать свое шаманское мастерство, до тех пор, пока новоиспеченный шаман не почувствует, что он достиг пределов совершенства. И больше в степи ему делать нечего, пора возвращаться в племя, чтобы верой и правдой служить своему роду. Сколько могло продлиться такое странствие, не знал никто. Как не знал никто и того, вернется ли молодой шаман обратно, или же его кости останутся белеть в степи, жестокой платой за одиночество и самоотречение. Бывало проходили годы, прежде чем молодой шаман возвращался обратно в племя, уже успевшее оплакать его. И возвращался уже не молодой, полный жизненных устремлений юноша, а умудренный жизнью муж, чье тело покрывало множество шрамов, свидетельство невероятно тяжелой и смертельно опасной жизни в одиночестве, на бескрайних просторах Великой Степи, полной опасностей, совладать с которыми под силу далеко не каждому.

Торн Кровавое Копыто провел в странствиях несколько месяцев, и хотя ему удавалось избегать опасностей караулящих в степи одинокого путника, он то и дело встречал скелеты тех, кому повезло гораздо меньше. Обглоданные дочиста, выбеленные на солнце скелеты тауренов могли бы рассказать многое о случившейся здесь трагедии, но кости упорно хранили молчание, не желая раскрывать своих тайн, и никакая сила на свете не могла нарушить этого молчания.

Прошло несколько месяцев с начала странствий Торна Кровавое Копыто в поисках новых знаний, и познания самого себя. Но он был все еще не так далек от Грохочущего Утеса, как мог бы быть, если бы его странствиям был задан определенный вектор. Он не выбирал направления, он шел куда глаза глядят, иногда подолгу задерживаясь на одном месте, если оно ему чем-нибудь приглянулось. Красотой, или исходящей от него силой, познать которую он так стремился. Он мог целую неделю идти на север, а затем, повинуясь внутреннему импульсу повернуть на запад, или на восток. А спустя еще несколько дней повернуть обратно на юг. Выбор направления для него не являлся целью. В своих странствиях по Великой Степи он руководствовался лишь внутренним чутьем, да шепотом степных трав, чей язык он научился понимать довольно давно, ежедневно совершенствуясь в познании природы, и усилении магических, присущих лишь шаманам способностей.