Пролетая над гнездом дракона

— Похоже на пророчество, — уверенно заключил Беркут.

— А почему Ронсинские? — пожала плечами Влада. Не Уолтшерские, например? И почему королевские величества? Ты маркиз, максимум — герцог, если отец…

— Нет. Отец передаст титул младшему сыну. Я никто, если уж быть точным.

Влада игриво покачала головой:

— «Одолевший Губителя»! Это не никто! — потом вздохнула: — И всё-таки непонятно, как сюда докатились эти новости.

Беркут словно не слышал рассуждений супруги. Опустился на одно колено и провёл ладонью по надписи:

— Это родина моей матери. Именно туда её тело повезли, чтобы упокоить. Я, признаться, считал Ронсин дальней провинцией, а никак не спрятанным в горах королевством.

— Да уж… на королевство не тянет. Если только тут не затерялся ещё один портал, — с задумчивым видом рассуждала Влада. — Их королевские величества… Правители умершего народа. Кто же нас короновал?

Рассчитывать на объяснения было слишком наивным. Приходилось вспоминать. Беркут рассматривал камень под рукой, будто там демонстрировали фильм — специально для него. Супруга даже заскучала и стала подумывать, стоит ли взлететь и выпустит ли их крыша? Если свод не раскроется, можно попытаться найти окна или двери. Беркут резко поднялся и, не взглянув на жену, заявил:

— Я должен встать в нишу!

Ниша, предназначенная для скульптуры, пустовала. Мужчина решительно двинулся к ней, но Влада вцепилась в его руку:

— Зачем? А вдруг ты погибнешь? Нет, я не согласна!

— Ничего плохого не случится, милая, верь мне! — попытался высвободиться Беркут. — Всего лишь хочу проверить свою версию. Незадолго до смерти матушка говорила, что однажды нам придётся встать в один ряд. Мне казалось, что она выразилась иносказательно, теперь же вижу, что… — он обвел рукой шеренгу скульптур.

— Тогда я с тобой! — воскликнула Влада и первая шагнула на ступеньку.

Муж спешно запрыгнул за ней, и они замерли в центре ниши, не расцепляя рук.

Ничего не менялось. Постояв немного, Беркут вздохнул:

— Глупо, конечно.

— Погоди… — попросила Влада, ободряюще поглаживая его руку. — Быть может, нужно сказать что-то. Заклинание или… молитву… я не знаю. Не просто же так стоять?

Беркут поднял взгляд к потолку и задумчиво проговорил:

— Заклинание? Разве что… — он сжал пальцы жены, встряхнул её кисти, — считалочка! Всё детство я слышал одну-единственную считалочку. Мать повторяла её снова и снова, словно хотела впечатать её мне в память.

— Так попробуй! — воодушевилась Влада.

Она с любовью наблюдала, как супруг прикрыл веки, стараясь сосредоточиться, потом пошевелил красиво очерченными губами, которые безумно хотелось поцеловать, и, наконец, заговорил:

— Раз, два, три, четыре, пять…

Буду имена считать.

Досчитаю до двухсот,

волшебство произойдёт.

Все, кто спал чудесным сном —

ангелов крылатых сонм,

отряхнут недвижность чар,

вновь воспримут жизни дар. — Беркут остановился на одно мгновенье, заглянул в глаза жене и, словно зачарованный, договорил:

— сто… девяносто… девять… двести…

Королевство будет здесь!

Воздух перед нишей, скрывавшей их, заискрился. Яркая вспышка заставила зажмуриться. Влада приникла к мужу, крепко обнимая его торс, Беркут прикрывал её голову и плечи руками, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь в ослепительном сиянии. Пол под ногами качнулся, заставив плотнее прижаться друг к другу. Потом послышалось нежное пение.

Влада успела подумать, что умерла, и над ней поют ангелы. Всё-таки их прикончили? Как жаль. Счастье только-только расцвело в её жизни. Хотелось лечь на пол и защитить голову руками. А ещё молиться, чтобы свод ниши уберёг их от рухнувших камней.

Влада не бывала в эпицентре землетрясения, но именно так представляла его. Муж крепко прижал ее к себе, мышцы его напряглись до предела. Он был готов в любой момент взмыть в воздух.

Однако этого делать не пришлось. Колебания пола прекратились так же внезапно, как начались.

Открыв глаза, Влада с удивлением обнаружила изменившееся до неузнаваемости помещение. Теперь это была открытая терраса — широкая, выложенная продолговатыми плитами. За колоннадой и мраморными перилами простиралась зеленеющая долина, горы исчезли без следа, на месте остался только хребет с высеченным в скале дворцом — та самая горная цепь, что отделяла Ронсин от долины татри.

Беркут выпустил супругу из объятий и предложил руку, чтобы помочь выйти из ниши. Ступенька получилась довольно высокой, ведь надгробная плита, как и все другие, опустилась до уровня пола. Надпись на ней исчезла.

Из соседних ниш тоже выходили люди. Они негромко переговаривались и церемониальным шагом двигались к центру террасы. Вскоре напротив Беркута и его жены выстроилась внушительная толпа склонивших головы подданных. Впереди всех стоял высокий сухопарый старик в напоминавшем ризу одеянии. Царственным жестом поднял он руку с золочёным посохом. Из навершия прыснули искры, закрутились в спираль и устремились к Владе. Она отпрянула, но крошечные огоньки закружись вокруг неё бесконечной стайкой и погасли.