Пропавшая экспедиция

— Красиво, — с готовностью согласился француз. — Но, дело не только и не столько в красоте, месье Адамов. — Вавилоняне верили, будто связь между двумя, разделенными Вратами, мирами, божественным и человеческим, существует на самом деле. По их представлениям, мир богов был безукоризненным, как говорится, придраться не к чему, и являл собой нечто вроде эталона. Чего не скажешь о мире людей, где всегда хватало проблем, причина которых заключается в несовершенстве самого человека. Боги, как учили месопотамские жрецы, произвели Акт творения, когда высекли искру жизни и зажгли от нее огонь бытия, заставив расступиться первозданный мрак. Но, живительные лучи, упавшие из их лучезарной обители к нам, подверглись искривлению. Отражающая поверхность оказалась далекой от идеала. Слишком шероховатой, чересчур кривой, к тому же, изобиловала разнообразными сколами и трещинами. Поэтому идеальные пропорции, установленные богами в своем мире, были нарушены, а весь их прекрасный замысел, состоявший в том, чтобы воссоздать идиллию божественных октав на нашем, грубоватом физическом плане бытия, полетел, извините, коту под хвост. Обернулся чудовищной какофонией. Неудача жестоко ранила богов, но даже не потому, что болезненно уязвила их самолюбие, хотя это, надо полагать, тоже имело место. Дело в том, что божественная вселенная, служившая нашей прототипом, пострадала, когда ее искаженная до неузнаваемости проекция, отразившись в кривых зеркалах физической реальности, упала обратно, как бумеранг, и ввергла оригинал в сумятицу и хаос…

— Обратная отрицательная связь, — пробормотал Мишель, неожиданно для себя вспомнив, чем зарабатывает на хлеб насущный.

— Что-что? — чуть склонил голову на бок француз.

— В теории автоматического управления есть такое фундаментальное понятие — прямые и обратные связи, — немножко смутившись, пояснил отец. — Без них ни один автоматический регулятор, контролирующий процесс с заданными параметрами, не в состоянии выработать правильный алгоритм управляющих импульсов, направленных на поддержание характеристик системы, и она, утратив равновесное состояние, быстро идет в разнос…

— Браво, месье Адамов! — француз несколько раз хлопнул в ладоши. — Весьма меткое сравнение, ей богу! Прямые и обратные связи, правильно. Точно к тому же выводу пришли, только за семь тысяч лет до вас, месопотамские жрецы, поставив себе задачу выправить ситуацию. Для этого им надлежало устранить огрехи, хорошенько отполировав отражающие поверхности зеркал. Иначе им было ни за что не приблизить копию к первоисточнику…

— Как я понимаю, под отражающими божественный свет зеркалами, подразумевались человеческие души? — спросил папа вкрадчиво.

— Снова в десятку, месье, вы делаете успехи, — подхватил его дядя Жерар. — И эта миссия, безусловно, была самой сложной из всех, потому как, нет ничего более зыбкого, нежели так называемый человеческий фактор. Именно он, как правило, выступает Ахиллесовой пятой для любых, самых достойных и хорошо спланированных начинаний. Полагаю, Мардук прекрасно понимал, как много сложностей это вызовет, раз послал учить людей быть людьми не кого-нибудь, а собственного сына…

— Спасителя… — обронил Мишель.

— Вы совершенно верно заметили, Яхве поступил аналогично, отправив на Землю Иисуса Христа. Судя по тому, что мы имеем сегодня, несложно понять, чем закончились обе просветительские миссии…

— Да уж, — вздохнул Мишель.

— Конечно, вавилонские жрецы не могли предвидеть, как далеко зайдет долготерпение небожителей в отношении человечества и, посему, жили, как на пороховой бочке. Они опасались, что, когда боги окончательно разочаруются в людях, то просто опустят штору у себя на окне, проливающем животворящий свет в наш неказистый физический мир, и тогда все, финита ля комедия, мы разом канем в небытие, откуда явились в образе мельтешащих по экрану теней, несуразных и нелепых вследствие его запредельной кривизны. Это событие, безусловно, стало бы Концом нашего света. Жрецы пребывали в сильнейшем смятении, ожидая его с минуты на минуту, не без оснований подозревая, что терпение богов на исходе. И предпринимали отчаянные попытки уцелеть, всячески укрепляя и подчеркивая неразрывную связь между двумя мирами.

— Каким это образом? — удивился Мишель, представив персонажей художественного фильма, всерьез озаботившихся, как бы киномеханик не прервал сеанс.

— В частности, они возвели два величественных зиккурата-близнеца, намереваясь дать понять богам, что постигли суть мироустройства. Не удивлюсь, если это была попытка вежливо намекнуть богам, что, отброшенные ими тени обрели нечто вроде интеллекта, и убивать их, захлопывая ставни, никуда не годится, поскольку такая жестокость богам не к лицу. Возможно, жрецы убедить богов, что те много потеряют, лишившись нас, своих теней, поскольку свету, струящемуся из их вселенной, будет некуда падать. Или, что, утратив нас, они лишатся паноптикума, над которым можно посмеяться от души…

— Вы так думаете? — протянул папа, поежившись.