Пропавшая экспедиция

— Прошу вас, продолжайте, месье Дюпуи, не обращайте на меня внимания, — попросил Мишель. Француз кивнул, и они вернулись к сказанию о богине Иштар, которую шумеры звали Инанной, эллины — Астартой, финикийцы — Ашторет, и так далее. Для всех них она была олицетворением женской красоты, обворожительной Венерой, сошедшей на бренную Землю с ночных небес, чтобы кружить головы и пьянить сердца мужчинам, готовым умереть за один ее благосклонный взгляд. Что, собственно, и сделал безропотно Думузи, оставшись в царстве мертвых, лишь бы вызволить оттуда эту умопомрачительную красавицу, жестоко покаранную другими богами, ее же коллегами по цеху небожителей, за сочувствие, которое она испытывала в отношении людей. Чисто в двух словах, Дина, чтобы ты поняла, о чем и о ком тут речь. По представлениям, бытовавшим у шумеров, небожители, сотворив наш грубый физический мир, относились к его обитателям свысока. Категорически отказывались признавать в своих, отбрасываемых в материальную вселенную тенях, живых, достойных сострадания индивидуумов, предпочитая держать их в черном теле, во мраке невежества и духовной нищете. Наверное, это была вполне естественная реакция, если мы были для них чем-то вроде несуразных отображений в мутном пруду, они не считали нас даже клонами. Причем, все, включая вседержителя Мардука и его сына Набу, позже превратившегося в просветителя. Исключение составляла одна Иштар, богиня плодородия и плотской любви. Она по уши втрескалась в простого смертного по имени Думузи, любовь к одному конкретному человеку заставила ее по-другому взглянуть на все человечество с его проблемами, которые никто не решал. И она поступила, как греческий титан Прометей. Согласно мифу, похитила у богов Священный Огонь, но не передавала его людям в виде факела, чтобы те грелись у костров, как трактовали мотивы Прометея эллины, а вдохнула его в каждого из нас. Поэтому, не думаю, что дело было в спичках, позволивших человечеству улучшить свои бытовые условия. Поделившись с соплеменниками Думузи неким, свойственным одним небожителям качеством, она превратила их в настоящих людей. Лично я думаю, то была душа. Только не крути у виска, ладно? Я просто пересказываю древний миф. Так или иначе, люди разительно переменились, а боги, прознав, что отчебучила Иштар, жутко разгневались, низвергнув ослушницу на самое дно царства мертвых, где ее, раздетую донага, приковали к столбу и оставили без микроскопического шанса на спасение. Не удовлетворились этим, обрекли красавицу на шестьдесят страшных недугов, один кошмарнее другого. Чтобы уже наверняка. И, ей бы ни за что не выпутаться. Но вмешались обстоятельства, о которых рассерженные палачи не подумали сгоряча. С уходом богини любви оставленный ею мир осиротел и стал походить на погост…

— Без Иштар мир осиротел и стал походить на погост, — сказал дядя Жерар и посмотрел на папу. Стояла зима, и даже в Багдаде было прохладно. Тем не менее, Мишель смахнул пот, выступивший бисеринками на лбу. И подумал, что его мир стал точно таким же, черно-белым и унылым, когда не стало мамочки…

— Словом, Иштар надлежало срочно выручать из темницы, пока все, что так долго и упорно создавали боги, не накрылось медным чайником, рассыпавшись во прах. Но, как ей было помочь, никто толком не знал, ибо законы в Небесном Вавилоне не имеют обратного хода. Богиня была заточена за семью колдовскими печатями, заблокировавшими семь дверей, на седьмом, самом нижнем уровне загробного мира, откуда никто никогда не выходил. Все шло к тому, что и Иштар не станет исключением. Боги успели прийти в отчаяние, когда выход подсказал крылатый демон Пацуцу, повелитель ураганов, штормов и бурь. Он предложил изготовить семь магических ключей Мэ, по одному на запечатанную колдовской печатью дверь. Ключи взялись изготовить мудрецы аннунаки, служившие небожителям весьма умелыми помощниками…

— Что представляли из себя эти Мэ? — перебил Мишель. Откуда ему было знать, что не пройдет и полгода, как он завладеет одним из них.